Экзамен на профпригодность

На самом деле все участники встречи прекрасно знали, что присутствие Фридриха если и могло помешать озвученному, то совсем немного и далеко не в первую очередь. Главным же препятствием было то, что император любил свою жену и совершенно не собирался ей изменять ни с кем, а уж тем более со своей бывшей любовницей.

— Я слышал о больших успехах России в воздухоплавании, — решил сменить тему Фридрих. — Петер, в какой мере они соответствуют истине?

— Не знаю, что именно у вас там говорят, но успехи действительно есть. Недавно в состав нашего воздушного флота вошел первый корабль нового типа. Он имеет обтекаемую форму и оснащен двигателем того же принципа, что стоит на паровозе, вследствие чего управляется гораздо лучше обычного шара. Мы его так и назвали — управляемый, или по-французски дирижабль.

— Петенька, а что такое обтекаемая форма? — не смогла остаться в стороне от беседы Елизавета.

— Ну, это… (тут Сергей вспомнил книжку про старика Хоттабыча) — в общем, вроде огурца. Только без пупырышков и без хвостика. И не зеленое.

Разумеется, император говорил чистую правду. Этот дирижабль действительно был первым. Первым, предназначенным для показа европейцам. Два же других, не предназначенных, летали уже довольно давно, но в Европе о них ничего слышать не могли и, значит, к теме текущей беседы они отношения не имели.

— Если желаете, на днях могу организовать воздушную прогулку, — предложил Петр. — Ну, а сейчас, пожалуй, настала пора обсудить некоторые вопросы политического характера. Прошу к столу, там можно будет не только выпить чаю и закусить печеньем, но и записывать что-либо по ходу беседы — возможно, это окажется не лишним. Итак, первым делом я предлагаю решить, в каком порядке мы будем делить деньги, кои должны поступить к нам по результатам сегодняшней беседы.

— Что? — вылупил глаза Фридрих. — Какие деньги? Кто нам будет платить за то, что мы сидим тут и разговариваем?

— Думаю, сначала англичане. Потом ганноверцы. За ними — французы и австрийцы, пока не знаю, в каком порядке. Затем — снова англичане. Пожалуй, тут не помешает объяснить мое понимание ситуации несколько подробней. Итак, одним из результатов второй Силезской войны стало то, что англичане впали в беспокойство. Не все, в основном только их король, но это достаточно влиятельная фигура, что бы там ни говорили. Так вот, он опасается, что усилившаяся по результатам войны Пруссия приберет к рукам его родной Ганновер — ведь он не только английский король, но и ганноверский курфюрст. И, значит, сначала англичане заплатят за то, чтобы расстроить наш военный союз. На этом этапе мне перепадет заметно больше, так как русские чиновники берут в куда более приличных количествах, нежели немецкие. Потом ганноверцы заплатят за твое ненападение на них. Это все твоим людям, но суммы, как я подозреваю, будут несерьезные. Видя такие дела, возбудятся французы. Им очень захочется, чтобы мы помогли Франции в ее сваре с англичанами за американские колонии, тем более в свете того, что там недавно найдено золото. Но для этого России нужен будет мир с Пруссией, так что тут и вашим немного перепадет — главное не стесняться, а сразу возмущенно вопрошать — да как вы смеете предлагать подобную мелочь прусскому дворянину в таком-то поколении?!Австрийцы же вынашивают планы о возвращении Силезии под свое крыло, и они скоро сообразят, что против Пруссии в союзе с Россией им вообще ничего не светит. Значит, придется заплатить за то, чтобы в грядущей войне Россия как минимум соблюдала нейтралитет. Но это еще что, дальше вообще начнется балаган. Англичане, узнав про наши шашни с французами, схватятся за голову, и их парламент при полной поддержке премьера рявкнет на короля, чтобы то не смел путать свои личные интересы с государственными. Какой тут к чертям может быть Ганновер, когда под угрозой английские владения в Америке? И, значит, бриттам придется снова раскошелиться, но теперь уже на прямо противоположные цели. Моим они дадут, чтобы те уговорили меня расплеваться с Францией, а твоим — чтобы Пруссия согласилась на союз с Россией только при условии вхождения в него еще и Англии.

Эту речь император произнес уверенно, ибо в той истории, которую он изучал, будучи курсантом Центра, упомянутые платежи имели место, причем примерно в такой последовательности. Теперь же Новицкий хотел, во-первых, их упорядочить. Во-вторых, по возможности увеличить. А в-третьих — обеспечить попадание основной массы средств не хрен знает кому, а в достойные руки. Примерно двух третей от общей суммы — в свои, а трети — Фридриха с женой.