Экзамен на верность

Гарри научил ее не сдерживать себя. Благодаря ему она узнала, что секс с любимым мужчиной не означает ее предрасположенности к распущенности, что можно быть раскованной и неуправляемой в постели и верной вне ее. После Гарри она не смотрела ни на одного мужчину и не соблазняла себя даже фантазиями.

Водя руками по мыльной коже, Калера затосковала по нежным прикосновениям своего мужа, по почти забытому наслаждению. Желание вспыхнуло в ней с такой силой, что это изумило и испугало ее.

Она закрыла глаза, в то время как ее ладони скользили вдоль стройной талии и бедер, нетерпеливые пальцы гладили твердые высокие груди. Она представила, что это Гарри стоит позади нее, эротично лаская ее влажное, гладкое тело, все выпуклости и впадины плоти…

Она застонала, и этот непроизвольный звук заставил ее очнуться от запретной фантазии. В ужасе от себя самой, Калера дрожащими руками насухо вытерлась.

Тело горело и болело, предательская слабость охватила все члены. Стараясь не смотреть на себя в зеркало, она надела пижаму. Ее бросило в дрожь, когда прохладный шелк коснулся чувствительной кожи. Ей пришлось завернуть слишком длинные рукава, но когда дело дошло до маленьких пуговиц, дрожащие пальцы оказались такими неловкими, что она не стала застегиваться, а просто запахнула пижаму на груди, придерживая ее руками.

Пижамная куртка, сшитая на рослого, атлетичного мужчину, доходила ей до колен.

С улицы донеслось грохотание проехавшей машины, и этот звук раздался пушечным грохотом в переутомленном сознании Калеры. Она слепо устремилась на поиски спасения. Дверь в комнату Дункана была приоткрыта, и она вошла…

– Калера? Что случилось?

В тусклом свете она видела обнаженный торс Дункана, его плечи, блестящие как полированное дерево, выпуклые мускулы. Она никогда не видела в нем мужчину, а сейчас вдруг он пробудил в ней страсть, которую она, казалось, утратила из-за жестокого удара судьбы.

– Не можете заснуть? – Он подался вперед, и простыня соскользнула на колени, открыв живот.

Она подошла к кровати, не в силах противостоять влечению. Пижама распахнулась, обнажив полоску тела от трепещущего горла до мягкой тени внизу живота.

– Калера, что вы делаете? – Он был удивлен, а она повела плечами, и пижама с шелковым шуршанием упала на пол.

Ее силуэт в свете лампы был тонким, как у мальчика, но когда она влезла на высокую кровать, стали видны все изгибы ее тела, соблазнительные округлости грудей с темными сосками и женственные очертания живота и бедер.

– Мне холодно, – проговорила она, хотя вся пылала. Она начала гладить его, и он откинулся на подушки.

Она спрятала лицо на его волосатой груди, вдыхая аромат сильного мужчины. Ее приоткрытые губы коснулись его плоского соска, и он застонал…

Она выгнула спину, придвигаясь к нему и растворяясь в огне желания, которое она не могла скрыть… Чувственная волна поднималась в ее теле, наполняя ее горько-сладким дурманом….

– О да… так хорошо… – прошептала она, изгибаясь так, что ее твердые соски коснулись его груди, а ее бедро коснулось его набухающей плоти…

– Нет, мы не можем этого делать… – попытался он остановиться.

Но его пальцы уже ласкали выпуклости грудей.

– Нет, можем, – торопливо возразила она.

Он все-таки справился с собой и отстранил ее:

– Калера, я стараюсь быть честным! Он порывисто сбросил простыню, и в полоске света Калера увидела его возбужденную плоть… Она хотела вобрать в себя эту силу, сделать ее частью себя. Сдержанность и благородство были ей сейчас вовсе не нужны. Он не может отвергнуть ее, не должен!..

– Пожалуйста… – пролепетала она. Его тело содрогнулось, когда ее тонкие пальцы коснулись его плоти…

– Ты хочешь не меня, – сделал он последнюю попытку привести ее в чувство. – Это Гарри…

– Но Гарри нет… а мне нужно… нужно…

Она опустила глаза, ее пальцы поглаживали влажную плоть…

– Я хочу почувствовать его внутри себя… Пусть он наполнит меня всю, без остатка, чтобы не осталось никаких мыслей…

Благородные намерения Дункана таяли под напором ее страсти, и он сдался.

– Ладно, только давай просто…

Он стал медленно двигать бедрами под ее мягкой ладонью, лаская ее горло и спускаясь вниз, к груди и животу, и обратно, поглаживая кончики сосков. Она потянулась к его рту… Он тут же ответил на этот жадный призыв, склонив голову к ее лицу. Щетина на его щеках составляла эротичный контраст с ее нежной кожей. Он приник к ее влажному ищущему языку, касаясь всех выступов ее рта и проникая в самые глубины, в то время как его рука гладила самые потайные места ее тела.

– Да, о да… – ее голос вибрировал от наслаждения, когда его пальцы погрузились в знойную глубину и среди влажных лепестков нащупали самую чувствительную точку ее тела… Она запылала от несравненного восторга…

Ее бросало то в жар, то в холод, ее ногти впились в напряженную мускулистую спину Дункана, и она погрузилась в мир чувственности, где не было ни стыда, ни боли, ни страха – только жажда жизни в ее элементарном проявлении.