Экзамен первокурсницы

– Сколько осталось до заката? – спросила Дженнет с горечью. – Часа три? Вероятность спастись тает с каждой минутой. – Она шагнула к окну, и пламя качнулось вслед за ней. Усилием воли я заставила его вернуться обратно. – Эти часы ты будешь думать о Миэр. О том, как она стояла в толпе рядом со мной, когда тебя отправляли отбывать наказание, прилюдно объявив виноватой. Стояла и молчала, хотя знала, как тебе плохо, и могла прекратить экзекуцию одним словом.

Я сжала ладони. Сейчас в комнате было тепло, но мне показалось, что внутри все покрылось инеем. Рука отозвалась болью, но я не обратила внимания. Пламя тут же потухло, черное кострище покрылось белым морозным узором. Очередной переход от магии огня к магии льда дался мне намного легче.

– Жаль, а я уже было подумала… – Поднявшись вслед за девушкой, я прикрепила к поясу целительский мешочек.

– Что мы подружимся? – Дженнет обернулась. – Не смеши меня, Астер. Ничего не изменилось. Альвонам не нужны друзья. Только слуги.

Я услышала торопливые шаги, и через несколько секунд в привратницкую вернулся Крис в сопровождении Этьена.

– Ну? – нетерпеливо потребовала ответа Дженнет.

– Не нукайте, леди, не запрягали. – С плаща Оуэна капала вода, собираясь на полу в маленькие грязные лужицы.

– Сможем уйти? – спросил Криса Этьен.

– Теоретически да. – Рыцарь отстегнул от пояса флягу и глотнул воды. – Ограждение идет по всему участку, и везде оно такое же гостеприимно-горячее, как и ворота. – Оуэн поднял руку, и я увидела, что рукав куртки опален.

– Демоны Разлома! – выругался Этьен. – И чего бы этой вашей магии за столько лет не выветриться? Что, больше никаких вариантов?

– С восточной стороны к ограде вплотную примыкают конюшни, в соседней резиденции тоже стоит какая-то пристройка. Между ними канал с водой. Глубокий. – Крис посмотрел на свой мокрый плащ. – Расстояние между крышами два с половиной метра.

– Мы можем перепрыгнуть, – оживился южанин.

– Мы, – Крис выделил слово голосом, – можем. А они?

Оуэн посмотрел на меня, на Дженнет…

– Не говорите за других, барон, – вздернула подбородок герцогиня. – Альтернатива намного хуже. Надо – значит, будем прыгать.

Взгляд Оуэна остановился на Мэрдоке.

– Не с раненым на руках.

– И ты позволишь двум юбкам и недобитку загубить свою жизнь? – Этьен сплюнул.

– Нет, – спокойно ответил Крис и вернул флягу на пояс.

– То-то. Идем. – Этьен повернулся к двери.

– Вы это серьезно? – спросила я.

– Только не строй из себя святую деву Искупительницу. Жить ты хочешь не меньше нашего, – ответила Дженнет.

– Но какой ценой? – громко спросила я.

Громко, чтобы заглушить внутренний голос, который настойчиво твердил, что останься Мэрдок здесь, и мне вряд ли придется исполнить данное богиням слово. Скорее всего, он умрет. Когда мы уйдем, маг будет совсем один и не сможет даже передвигаться. Рана наверняка загноится, если уже не начала, плюс сломанные ребра. Скоро сокурсник впадет в забытье и, наверное, просто уснет. Не самая плохая смерть, почти милосердная. А у нас появится шанс. У меня. И у Криса.

– Нам не привыкать платить по счетам! – Не выдержав моего взгляда, герцогиня отвернулась. – Пусть на этот раз цена высока…

– Ты сможешь оплатить этот вексель? – перебила я. – Оплатить и называть себя магом, нет, даже не магом, а хотя бы человеком?

– Только вот этого не надо, – зло ответила она.

– Пусть остаются, если хотят, – бросил южанин через плечо.

– Может, я тоже хочу, – усмехнулся Оуэн, и я с облегчением выдохнула.

– Что?! – не понял Этьен. – Что ты несешь? Тот, кого называют «жестоким бароном», на деле оказался сентиментальным глупцом?

– Кто из нас глупец, еще вопрос, – спокойно ответил Кристофер, но это было то спокойствие, от которого хочется бежать без оглядки.

Пока мой папенька кричит и ругается неприличными словами, можно краснеть, бледнеть, расстраиваться, зная, что буря скоро стихнет. А вот когда он замолкает, цедит скупые слова едва слышным шепотом, лучше убраться с глаз долой.

– Прорываться из Запретного города с двумя мечами и без магов? Тебя в детстве головой вниз не роняли? Нам нужны колдуны! Порознь у нас никаких шансов. Так что никаких сантиментов, голый расчет.

– И что ты предлагаешь? – выкрикнул, покраснев, южанин. – Выйти из ворот и снова пойти по дороге?

– Хотя бы.

– Мы дойдем до первого моста, а потом нам оторвут ноги. И нечем больше будет ходить.

– Я все слышу, – отчетливо произнес в наступившей тишине Мэрдок и открыл глаза. – А вот вы, кажется, ничего уже не слышите.

Я повернулась к раненому сокурснику, чтобы попросить его помолчать, сказать, что надо беречь силы, что мы его не бросим… На самом деле я сама толком не знала, что могла ему сказать. Повернулась и замерла. Хоторн оказался прав. Мы кричали и давно уже не слышали не только себя, но и мир вокруг.

Кричали, не замечая, что железный лязг и грохот стихли, звери больше не скрипят, не толкаются и не точат металлические когти о камни мостовой.

Я посмотрела в окно. Дженнет охнула. Этьен что-то пробормотал, наверняка неприличное. Крис продолжал молчать.