Экзамен первокурсницы

Теория получила большое распространение, была благосклонно принята магистрами и рыцарями. Она была подтверждена исследованиями магистра…»

Я быстро перевернула несколько страниц, читать про исследования совершенно не хотелось. Хватило и предыдущей главы, где в подробностях расписывали, какими методами жрица выводила свои теории и что делала с теми, кому «повезло» вернуться из Разлома живыми. Или не повезло. Предки не стеснялись в методах добывания информации, хотя в этом вопросе мало что изменилось. Интересно, что Альберту показалось в этой книге смешным?

«Даже магия рода Муньеров оказалась бессильна против изменений, что провоцировал Разлом…»

Я нахмурилась, пытаясь вспомнить родовую магию полуночных волков, но безуспешно. Сокурсники тихо переговаривались. Оли сложил из бумаги фигурку дирижабля и теперь пытался заставить ее спланировать на пол. Бумажный дирижабль планировать отказывался, предпочитал просто падать. Парни давали советы. Рут накручивала на палец черный локон, Мэри листала тетрадь с записями. Гэли сидела, сложив руки на столе, и смотрела прямо перед собой. Она больше не искала со мной встречи и не пыталась что-то объяснить или доказать. В классе тихо переговаривались Дженнет и Мерьем. С тех пор как два дня назад Академикум покинул воздушное пространство Запретного города и завис над Трейди, его перестало трясти.

Мы ждали начала лекции по этикету. Но нанятый и, по слухам, уже прибывший на Остров преподаватель задерживался.

Я опустила глаза в книгу.

«Вторая теория, выдвинутая святой Гвиневер на склоне лет, вызвала гораздо больше толков и пересудов. Поговаривали, что старая верховная повредилась в уме. Советом жриц ей была вынесена рекомендация: оставить пост и уйти на покой. Гвиневер пожелание категорически отвергла. И тем не менее через год после этого и за шесть месяцев до смерти верховная под давлением совета была вынуждена подать в отставку. Похоронена в поместье Золотой лог на юге Винии. Канонизирована спустя триста лет…»

Так, а где сама теория, что сыграла значительную роль в карьере верховной жрицы полувековой давности? И при чем тут магия Муньеров?

Я зашуршала страницами старого тома и поймала на себе взгляд Гэли. Подняла голову и одними губами спросила: «Что?» Но подруга отвернулась, не ответив. Еще одна проблема. Я понятия не имела, что делать с Гэли. А она, похоже, понятия не имела, что делать со мной.

Я долистала книгу почти до середины, когда снова наткнулась на упоминание этой опальной теории святой Гвиневер. Что же в ней такого, что вызвало недовольство совета?

«…Человеческий разум разрушался не от воздействия Разлома, хотя кое-кто может обозначить явление именно так, разум разрушался вследствие вселения в него демонической сущности, что обитает в черном «ничто», расколовшем наш мир…»

Я заморгала, словно надеясь, что строчки исчезнут со страницы.

«Именно этим объясняла верховная жрица резню, устроенную на Академикуме, когда одна часть экспедиции пошла против другой. В то время как в пятой книге «Об исходе Великих Дев» прямо говорится о защите от сущностей Разлома, данной богинями, а именно: «ни один людь, ни одна баба али дитя не станут супротив демонов розлому, ибо ми наделили силой умы годных».

По-простому, это то, что мы все знали с малых лет. Уходя, богини наградили защитой от тварей Разлома разумы достойных. Разумы жителей Аэры, что никогда не предавали заветы богинь. А если еще проще – демоны просто не могли вселяться в нас. Будь это иначе, создания тьмы давно заполонили бы этот мир, ибо разумов много, один другого краше, как говорил папенька.

Правда, вспомнив об отце, я вспомнила и о лезвии, что танцевало в пальцах старого Мура как живое, а стоящие вокруг люди повторяли: «Тень демона! Тень демона!»

«Ни одно исследование разумов людских ни до, ни после не дало оснований для подтверждения этой теории. Она была приравнена к ереси, но, памятуя о былых заслугах верховной…»

– Как вы приветствуете учителя? – раздался до боли знакомый голос, который вернул меня на несколько лет назад, в Кленовый сад. Только тогда этот голос еще прибавлял: «Ивидель».

«Как вы приветствуете учителя, леди Ивидель? Хорошо, что ваша матушка не видит», – качала головой гувернантка Кларисса Омули.

– Хорошо, что ваши родители этого не видят.

Я торопливо вскочила, а сокурсники с удивлением рассматривали невысокую хрупкую брюнетку, только что вошедшую в аудиторию и поставившую саквояж на стул. Мисс Омули поправила шляпку, которая, на мой взгляд, и так сидела безукоризненно.

– Позвольте представиться, леди и джентльмены, я ваш преподаватель по этикету миссис Кларисса Омули Тилон. И не смотрите на меня так, Ивидель, это невежливо. За прошедшие с момента нашего расставания годы я вышла замуж, – покачала головой моя бывшая гувернантка, а сокурсники переводили растерянные взгляды с нее на меня.