Экзамен по социализации

Макс легко толкнул меня в бок и пальцем показал в окно. Скинув оцепенение, я наклонилась и глянула во двор.

— Он? — очень тихо поинтересовался мой сосед.

Я ошарашено кивнула. По двору в сторону центрального входа летящей походкой шел никто иной, как Игорь Михайлович Белов, который только вчера позволил нам думать, что ничего предпринимать не станет! А мы даже не отсели от Танаевых! Какое легкомыслие… Я снова запаниковала, но Макс прижал указательный палец к губам, обозначая «тихо». Стало понятно, что он не хочет, чтобы Мира с Беловым об этом узнали, и я обязана сохранить секрет.

Сам он тут же поднял руку во время речи учителя:

— Что говорит себе Рыбак в момент казни? О чем он думает?

— Можно в туалет? — Макс не слишком озаботился тем, как его фраза прозвучало в этом контексте, не желая дожидаться паузы. В классе раздались смешки, а учитель был вынужден кивнуть, разрешая.

После его ухода на меня предсказуемо нацелились непонимающие взгляды Белова и Миры. Но было дано однозначное указание… Поэтому я пожала плечами, подразумевая — ну, в туалет человек захотел. Да ладно бы человек, а то Макс, у которого в туалете может быть заодно назначена парочка свиданий.

Но Белов через несколько минут интуитивно понял, что что-то происходит. Он перегнулся через Миру и тоже выглянул в окно. Вида машины отца ему хватило, чтобы сопоставить два и два. Костя тут же вскочил, снова перебивая учителя:

— Мне тоже! Извините, — и вылетел из класса, не дожидаясь ответа.

Мы с Мирой помчались следом вообще без объяснений. Потом что-нибудь придумаем. В конце концов, от группового поноса никто не застрахован.

Белов, а мы следом за ним, сразу рванул к кабинету директора тремя этажами ниже. Макс стоял напротив двери, опершись на стену и заправив руки в карманы школьных брюк. В коридоре даже через приемную слышались приглушенные крики.

Танаев хмуро глянул на нас, но решил все же заметить:

— А вот это зря, — намекая на наше присутствие, конечно. — Лучше уйдите. Я поговорю с ним, просто чтобы подстраховаться на будущее.

Я решила, что если Макс в чем-то уверен, то на это можно положить свою жизнь. А значит, несмотря на любопытство — что конкретно он собирается говорить отцу Кости — нам лучше уйти. Я схватила Белова за локоть и потянула обратно, а Мира замерла, прислушиваясь, хотя слов разобрать отсюда было невозможно.

Но не успела я даже на два шага его оттащить, как стало поздно — дверь кабинета открылась, и оттуда вышел Игорь Михайлович. Спокойный, если учесть, что только что именно он о чем-то орал в кабинете, а уж в этом сомневаться не приходилось. Он тут же вперился в сына взглядом и направился к нам. Но Макс был ближе:

— Директор вам еще про аттестационную комиссию забыл сказать.

— Что? — мужчина замер от неожиданности. — Ты кто такой вообще?

— Детдомовец, приятно познакомиться, — как-то без радушия ответил Макс.

— А-а, ясно, — теперь уже Игорь Михайлович уделил ему все свое внимание. — Откуда у тебя такие юристы, говнюк?

Макс не ответил, только почесал висок. А в обращении старшего Белова наконец-то прозвучало его настоящее отношение. Но он был не простым человеком — скорее, акула, которую с толку сбить непросто. Он был почти одного роста с Максом и гораздо шире в плечах, но сейчас создавалось ложное ощущение, что он какой-то щуплый. Возможно, оттого, что Макс оставался расслабленным, а напряжение Белова на его фоне было очень заметно. Но дальше он говорил уже уравновешенно и тихо:

— Да, вы останетесь в гимназии. Нет никаких юридических оснований, чтобы вас отчислили без последствий. Очень рад за вас обоих.

Неужели он сдался? Не станет же он и в самом деле разводить этот скандал, пока дело не дойдет до суда? А именно этим, видимо, и пригрозили директору. Еще и какая-то аттестационная комиссия… Похоже, юрист Макса за два дня поработал на славу.

Мужчина кивнул Максу почти доброжелательно и продолжил свой путь к нам.

— А разве ты не говорил, что больше не будешь с ними общаться?

Поскольку я продолжала держать Костю за локоть, то почувствовала нервную дрожь, пробивающуюся даже через плотную ткань пиджака. Он просто не в силах противостоять этому человеку! Он раздавлен, уже давно. Но я оказалась неправа:

— А разве ты не говорил, что оставишь их в покое?! Похоже, мы квиты, отец. Познакомься, это мои друзья.

Прозвучало нервно, но прозвучало. Возможно, впервые в жизни он говорил с отцом в таком тоне, об этом свидетельствовали вздувшиеся вены на шее Игоря Михайловича.

— Ты сдурел, родной? — в этом спокойном голосе звучала ярко выраженная угроза. — Я тебе сказал, что…

— Да мне насрать, что ты там сказал! — Белов на глазах становился увереннее. Может, пришел его час поднять голову, а может, присутствие Миры придавало ему смелости.

К счастью, Игорь Михайлович поддержки в моем лице не искал. Он задыхался от ярости на сына:

— Я же тебя из дома вышвырну, щенок… Ты приползешь ко мне через пару дней! Я… — приглушенно, но эмоционально.

Белов вдруг рассмеялся: