Экзамен по социализации

— Украл. Когда уходил на последнее задание, стащил в нашей лаборатории образцы, сделал копии документов и отчетов наших разработчиков. И я благодарен вам за то, что вы меня избавили от преследования Организации. Но синтезировать препараты удалось только недавно. Я назвал малышей Первое Поколение… Пойдемте, я вам все покажу.

Это его сдвиг, правда, в отличие от остальных мужчин Первого Потока, он основывается на прагматичных аргументах. Но он безумен, если считает, что сможет убедить остальных в том, что миру нужна новая Организация. Не было ни дальнейших допросов, ни споров, ни драк. Была только пуля в висок, которую выпустила Седьмая. Даже Макс не усомнился, что этот хладнокровный поступок был полностью оправдан.

Потом они навели полицию на это место, заранее уничтожив и свидетелей, и документы, и лекарства. Дети еще совсем малы, скорее всего, непоправимого вреда им принести не успели. Их вернут в их семьи, у них будет нормальная жизнь. Пусть дальше власти занимаются расследованием и пытаются понять, что тут происходило. Правда, за этими детишками в будущем придется присмотреть, на всякий случай.

Происходило это так быстро, что не давало времени проанализировать свое отношение. Организация не уничтожила в них индивидуальность — каждый из них был особенным. И Второй Первого Потока оказался самым рациональным из всех. Он решил сбежать еще до того, как Организацию взорвали. Он не принял для себя роль пешки, а видел свое предназначение только в верхушке подобной системы.

Раздавленные собственными мыслями, они наконец-то распрощались. Мира убедила брата, что ему необходимо ехать с ней, и только там, на месте, он и решит, что хочет делать дальше. И даже удивилась, не встретив сопротивления: Макса тоже тянуло обратно, хотя бы ненадолго. Хотя бы только увидеть.

Шестая напоследок вынесла и общий вердикт: Седьмой Третьего Потока останется под их наблюдением. Хоть он и держится отлично, но представляет собой бомбу с замедленным механизмом, которая рванет в любой момент. Спорить с этим даже Мира не могла.

* * *

Человек может привыкнуть ко всему, но только не к входящему вызову с такого знакомого номера, который набирала миллионы раз, чтобы услышать, что тот отключен.

— Дашуля! — Мира окатила меня радостью, а я не могла сказать ничего. — Мы дома, милая! Заглянешь в гости?

Кажется, я что-то ответила, а потом вылетела из квартиры под недоуменными взглядами родителей. В такси тряслась, пытаясь не кричать на водителя, чтобы поспешил. Белов уже был там, он-то и открыл мне дверь. А я пролетела мимо, тут же попав в объятия подруги. Замерла, пытаясь прийти в себя, потому что дальше было совсем сложно.

Он стоял расслабленно, чуть сутулясь, руки в карманы, с выражением лица каменной статуи. Небритый и какой-то уставший. Совсем не демонстрирующий ликования от встречи после почти двух месяцев разлуки. Ну и к черту его мнение! Я подошла и уткнулась носом в его грудь. Вот, теперь я нашла этот запах.

Глава 23. Правила взаимодействия

Я обнаружила себя в почти полном сознании гораздо позже, сидящей на диване рядом с Максом. Он держал мою руку, и это не давало сосредоточиться на рассказе Миры. Наверное, я потом буду глупо переспрашивать о деталях, но это потом.

Белов с Мирой вел себя предельно расслаблено — совсем не так, как до их отъезда. Или он все же смог окончательно переключиться в режим «дружба», или сегодня был настолько рад видеть их обоих живыми и невредимыми, что все остальное для него не играло роли. Я переводила ошалелый взгляд с него на Миру, боясь только посмотреть вправо. Слишком сильно волновалась и не хотела, чтобы это стало предметом насмешек Белова или, еще хуже, пристального внимания Макса.

Родители звонили уже дважды, а я, не имея ни малейшей возможности соображать, сказала честно, что мы вместе с Костей у Танаевых, которые неожиданно приехали. Теперь я больше всего боялась, что они позвонят снова и скажут идти домой. И тогда мне придется отнять у него свою руку — а это совсем за гранью. Пусть Мира сама заваривает чай и ищет в шкафах, чем можно перекусить. Мое дело — сидеть и не шевелиться.

Белов, видимо, придумав себе, что нам требуется уединение, отправился за ней на кухню. Он так еще и уговорит ее в магазин сходить. До послезавтра. Об этом думать почему-то еще больше за гранью.

Но едва мы остались наедине, Макс все же выпустил мою вспотевшую ладонь, заставив посмотреть на него.

— Даш, — он улыбнулся. — Ну скажи хоть что-нибудь.

— Сам скажи, — все мое тело дрожало, как от холода… — что-нибудь.

Он засмеялся и прижал меня к себе, заставив снова уткнуться в его футболку. Почему-то от этого говорить стало легче:

— Не уезжай больше, — я сама обхватила его руками, чтобы не вздумал отстраниться.

— Я уеду, Даш, дня через три, в Москву.

— Я с тобой.

Он тихо смеялся мне в макушку. Кажется, я тоже смеялась.

— Я на пару дней только. Улажу дела и вернусь.

— Я с тобой, — повторила упрямо.

Макс вдруг обхватил мое лицо и заставил смотреть ему в глаза.

— Всего на пару дней. Тебе придется научиться меня отпускать.