Экзаменационная Полоса

— Хочется впервые в жизни сделать верную ставку и перестать быть послушной игрушкой в чужих руках, — нехотя призналась она, после небольшой задумчивой паузы, когда она подбирала слова. — Извини, конечно, но ты, Алекс, хоть и сильный человек, вполне харизматичный лидер, однако при этом совсем не доминант. Именно ты обслуживаешь интересы своего коллектива, а не наоборот. Это обстоятельство позволяет мне надеяться занять при тебе весомую должность и обеспечить своим ученицам достойное будущее. Поверь, я пригожусь тебе не только как многоопытная любовница и подлая интриганка, — со смешком ответила она, бросая мне взгляд реального вызова.

Ничего не оставалось, как ответить на него взаимностью, признавая её право устраивать свою жизнь, пусть и за наш счёт. Она же не предполагает однобокого паразитизма и готова делиться своими знаниями и опытом. И она их вскоре реально продемонстрировала всем нам.

Сразу после обеда, мы все собрались в единственном большом зале первого этажа, откуда прежде убрали лишнюю мебель. На дежурства и прочее временно решили забить, окончательно уверившись в том, что в ближайшее время нас не придут убивать, хотя и оружие далеко не убирали. Присутствовали здесь даже израильтяне Борух и Иван, которому Рогнеда милостиво разрешила вставать, признав, что наложенные швы уже схватились, а лежать с утра до ночи и вовсе вредно.

Процесс её особенного обучения Лариса начала с настоящего циркового представления.

— Итак, сейчас вы видите перед собой хрупкую женщину, — Лариса вышла в центр зала, разметала пышные волосы и картинно выпятила немалую грудь, заставив почти всех мужиков вымученно сглотнуть. — Однако поверьте, у любой женщины вполне хватит силы для того, чтобы скрутить практически любого мужика в бараний рог! И сейчас я вам кое-что продемонстрирую...

При этих словах к ней вышли её ученицы с двумя небольшими низкими лавочками в руках. Поставив их в центре зала, они дождались её лёгкого кивка, после чего ловко подхватили её тело, как будто то совсем ничего не весит, положив его на две лавки лишь затылком и пятками. Остальное тело висело над полом, без каких либо подпорок. Более того, демонстративно обойдя вокруг неё пару кругов, сразу две девушки уселись на её грудь и живот. Застывшее тело Ларисы лишь немного пружинило под их весом, а вот лавочки уже стали немного потрескивать, для них такая нагрузка оказалась великовата.

— Вы сейчас видите классическую каталепсию, — подала голос Лариса, повернув к изумлённым зрителям взор, но при этом её тело так и оставалось одеревенелым. — Каждый из вас способен на такое, если войдёт в особое состояние сознания, называемое «трансом». В нём вы можете совершать многие действия, которые в обычном состоянии совершенно невозможны. К примеру — долго провисеть на одной руке, застыть каменным изваянием на целый день, совершать резкие броски и многое другое. Также вы научитесь всё запоминать практически с первого раза и нарабатывать мышечную память с минимумом повторений.

Как она вывернулась из неудобного положения, я даже не заметил. Вот она лежит на мостике, придавленная тушками учениц, как вдруг вся эта неустойчивая конструкция из человеческих тел резко взмывает в воздух, чтобы в следующую секунду встать на ноги. И ещё обозначить поклоны изумлённой публике. Зал вдруг взорвался бурными аплодисментами.

— ... Почувствуйте стихию вокруг себя, ощутите, как она проникает в вас, наполняя своей силой, поддайтесь её напору, отдайтесь движению... Вы и есть та движущаяся стихия... — всё громче звучал гипнотизирующий Ларисин голос.

Дополняла его и соответствующая музыка, вернее — записи шума ветра, журчание водного потока, треск горящего пламени лишь немного приправленные звучанием музыкальных инструментов. Мы не лежали на полу с закрытыми глазами, медитируя. Наоборот — всё больше и больше людей вливались в невероятный танец, который закрутили Ларисины девушки, двигаясь в нём в стихийном ритме. То медленно и плавно, как текущая вода, то резко и порывисто, как дуновение ветра. Огнь придавал скорости и силы, дабы снова смениться текущей плавностью воды. Гипнотический голос, музыка, уже попавшие в этот эмоциональный водоворот люди — вырваться из общего потока было совершенно невозможно. Вскоре не осталось никого, кто мог как-то сопротивляться. Я тёк, летел и горел и мне нравились проносящиеся через меня чувства. Тело двигалось легко и свободно, совершенно не сталкиваясь с другими. И при этом никаких сознательных действий — оно буквально зажило своей жизнью. И выныривать из этого наслаждения движением совершенно не хотелось. Однако звуки музыки становились всё тише, голос тоже перешел на едва слышимый шепот, движения постепенно замирали, оставляя после себя чарующее послевкусие.