Экзекутор

— Я не люблю, когда легко, сэр.

Хантер улыбнулся:

— Хорошо. Давай начнем с того, что ты бросишь повторять «сэр». Я Роберт, а это Карлос. — Хантер показал на Гарсию. — Ты в компьютерах разбираешься? Я имею в виду поиск в Интернете, расследования и прочие штуки такого рода?

— Ага, и очень хорошо.

— Великолепно. Я представлю тебя Джеку Келли, главному у нас по этой технике. Он введет тебя в курс дела.

— О'кей, для меня это просто здорово.

— Еще одна вещь, — сказал Хантер, останавливая Хопкинса прежде, чем тот покинет комнату. — Это дело и все, что относится к нему, ты не должен обсуждать ни с кем, кроме как с Карлосом и со мной. Это ты понимаешь?

— Да, сэр. — Он серьезно кивнул, после чего направился к двери.

Зазвонил телефон на столе Хантера.

— Детектив Хантер.

Это был доктор Уинстон.

— Роберт, я получил результаты вскрытия вместе с некоторыми лабораторными анализами. Я могу переслать их тебе по электронной почте, но…

Хантер почувствовал растерянность в голосе доктора.

— Ясно. Мы сейчас будем, док.

21

В Лос-Анджелесе стояло время ленча, и им потребовалось более двадцати пяти минут, чтобы покрыть две мили между своей штаб-квартирой и отделением патанатомии. Доктор Уинстон ждал их в комнате 2В, в той же секционной, где они были раньше.

— Так что у вас есть для нас, док? — спросил Хантер, прикрывая правой рукой нос.

— Может, вы хотите маску, Роберт? Их у нас достаточно, — сказал доктор Уинстон, видя, что Хантер испытывает неудобство.

— Нет, со мной все в порядке, но, если бы вы могли изложить побыстрее, это было бы великолепно.

— Хорошо, следуйте за мной.

Доктор подошел к столу из нержавеющей стали. Хантер и Гарсия последовали за ним. Обезглавленное тело священника было чисто вымыто. Знакомое Y-образное рассечение тянулось от каждого плеча до лобковой кости и сейчас было зашито. Большие черные стежки выделялись на мертвенно-бледной коже, как следы ядовитых когтей.

— Отпечатки пальцев подтверждают, что жертва — действительно Бретт Стюарт Николс, он же отец Фабиан. Время смерти — где-то между десятью вечера и полуночью среды.

Хантер кивнул:

— Это время, когда церковь закрывается.

— Если не считать того места, где была отделена голова, на теле нет других травм, — сказал доктор, натягивая новую пару латексных перчаток. — Обезглавлен он был не после смерти. В житейских терминах это и было причиной смерти. Имеется интересный факт: ничто не указывает, что жертва была обездвижена. Никаких потертостей, никаких следов на запястьях или лодыжках.

— Не был ли он одурманен? — спросил Хантер, наклоняясь, чтобы рассмотреть обрубок шеи.

Уинстон слегка покачал головой:

— Токсикологи не нашли никаких анестетиков.

— Почему ты думаешь, что он мог быть одурманен? — повернулся Гарсия к Хантеру.

— Большинство людей сопротивляются, если их собираются обезглавить.

Кивнув, доктор Уинстон выразил свое согласие.

— Поскольку нет никаких ран, которые возникают при обороне, мы знаем, что священник не сопротивлялся. Обезглавить цель, которая движется, нелегко.

— Мог ли священник получить удар и потерять сознание? — спросил Гарсия.

— Я учитываю такую возможность, — ответил доктор Уинстон, подходя к столу с другой стороны. — Но, учитывая отсутствие головы, не могу это утверждать.

Гарсия кивнул.

— Есть только одна деталь, отрицающая эту возможность, — продолжил доктор, указывая на обрубок шеи. — Голова была отрублена одним мощным ударом. Без сомнения, очень острым и точным оружием. Никаких зазубрин. Ее не отпиливали. По данным команды криминалистов, нет никаких зазубрин, вмятин. Ничего нет и на полу, окружающем тело. Если жертва без сознания лежала на полу, удар острого обезглавливающего оружия должен был, без сомнения, оставить какой-то след. Но линия разреза на шее позволяет предполагать, что священник был в выпрямленном положении, может быть, стоял на коленях или сидел. Удар наносился сверху слева от жертвы, исходя из того, что киллер правша.

Несколько молчаливых секунд Хантер обдумывал слова доктора.

— Я не верю, что священник получил удар и потерял сознание. — Он отошел от тела и прислонился к стойке с микроскопами.

— Почему же? — спросил Гарсия. — Ведь таким образом убийца значительно упростил бы себе задачу.

— Убийца не стремился ни к легкости, ни к простоте. Ты же видел жестокость на месте преступления. Киллеры-садисты редко проявляют сочувствие. Убийство жертвы, которая находится без сознания, редко дает ему удовлетворение. Такой киллер хочет видеть страх жертвы. Я ручаюсь, что он смотрел в глаза отца Фабиана, когда наносил смертельный удар.

Гарсия содрогнулся всем телом.

— Тогда, если отец Фабиан был в сознании, почему же он не сопротивлялся? Или по крайней мере не поднял руки, чтобы защитить лицо? Это так естественно.

— Он был слишком напуган для такого движения, — предположил Хантер.

— Вполне возможно, — признал доктор Уинстон.

— То есть ты считаешь, что он сидел как статуя, пока киллер делал замах?