Экзекутор

Райан нервно хмыкнул. Он стоял в двух футах от нее и старался снова привлечь ее внимание.

— В самом деле?

Аманда подняла голову и посмотрела во внимательные глаза Райана.

— Печальный опыт? — тихо спросил он.

Сжав губы в тонкую линию, она кивнула.

Успокаивая Аманду, он положил ей руку на левое плечо.

— Хотите кое-что узнать? — после краткой паузы спросил он. — Я просто каменею при виде пауков.

Ее губы невольно растянулись в улыбке.

— Когда я был маленьким, у меня была комната на чердаке в старом деревянном доме, — мягко сказал он. — И как-то вечером я заснул за книгой. Было, должно быть, около трех или четырех часов утра, когда я почувствовал, как что-то щекочет мне затылок.

— О господи! — вздрогнув, воскликнула Аманда.

— В полусне я попытался почесать это место. Кончилось тем, что я спугнул паука и он залез мне за ворот рубашки.

— Уф!

— Это был обыкновенный коричневый паук-отшельник, который порой кусает больше чем один раз. Я думаю, мне под рубашку залез действительно голодный, потому что он укусил меня двенадцать раз.

Аманда состроила гримасу «как противно» и торопливо провела рукой по затылку.

— К сожалению, мой организм очень плохо отреагировал на укусы. Меня стало лихорадить, тошнить, и на местах укусов выскочили большие белые волдыри. С тех пор, стоит мне увидеть паука, я реагирую как самая большая тряпка, которую вы видели в жизни. Даже голос у меня меняется, и я начинаю пищать, как Барби.

— Правда? — хмыкнула Аманда.

— Можете мне верить, — кивнул он, улыбаясь. — Это очень мешает.

Она не хотела дальше говорить об этом происшествии, но испытала к нему сочувствие. Кроме того, ей надо было убедить Райана, что в доме все в порядке.

— Я была очень юной, когда это случилось, — сказала она, убирая челку со лба. — Мы играли с подругой. Изображали, будто что-то готовим. Я толком не поняла, как это случилось, но у меня загорелось платье.

Райан заинтересовался.

— Но мне еще повезло, — продолжила она. — Платье загорелось только со спины. Вы когда-нибудь горели? — спросила она.

Райан покачал головой:

— Таким образом — нет.

— Боль трудно описать. — Она помолчала в поисках слов. — Она не как ожог или прикосновение раскаленного железа. Боль не то что жгучая. Она такая интенсивная, что мозг отказывается работать, и вы только молите о смерти. Я чувствовала, как у меня плавится кожа. Я чувствовала запах горящих волос. — Аманда правой рукой слегка коснулась прически. Она смотрела куда-то вдаль. — В тот день мы были одни в доме. Пока моя подруга смогла найти воды и облить меня, большая часть спины и шеи обгорела.

Какое-то время они молча смотрели друг на друга.

— Я искренне сочувствую вам, — сказал он.

— Все в порядке. Тут нет вашей ошибки. На самом деле я должна была бы научиться контролировать себя, но я просто не смогла. Любой огонь выводит меня из равновесия.

Райан вернулся к центру гостиной. Аманда последовала за ним.

— Я пошел к психологу из-за своего страха перед пауками, — сообщил он. — Вы знаете, у них есть специальные методики, которые помогают избавиться от любой фобии.

— И как прошло? — с интересом спросила она.

— Психолог много говорил и после нескольких встреч решил, что я готов встретиться лицом к лицу со своим страхом. Он взял такого огромного волосатого паука и положил его мне на ладонь, чтобы доказать, насколько они безвредны.

— Сработало?

— Черта с два. Я чуть не описался, прежде чем выскочил из кабинета, и орал, как псих.

Аманда рассмеялась.

— Может, с некоторыми страхами вообще невозможно справиться. — Он подошел ближе к кожаному дивану.

Аманда стояла перед ним примерно в двух футах, глядя в камин.

Его рука, засунутая в карман, что-то сжала.

— Вы знали, когда рассказывали мне об инциденте, что случился, когда вы были маленькой и как вы тогда испугались огня? — спросил он.

— Да, — ответила она, не поворачиваясь.

Его голос внезапно изменился.

— Я уже знал.

Прежде чем она смогла повернуться к нему лицом, он схватил ее сзади и зажал рот и нос влажной материей.

27

Отец Малькольм согласился встретиться в половине восьмого вечера. В двадцать минут восьмого Хантер припарковал свой «бьюик-лесабр» перед католической церковью Богоматери на бульваре Саут-Парамаунт. Уличные огни вместе с рождественскими украшениями создавали теплый карнавал красок.

Церковь была большим белым зданием, обе стороны которого украшали маленькие зеленые лужайки. Над ее резной дверью розового дерева во весь рост высилась светло-серая статуя Богоматери.

В дверях стоял жизнерадостный священник, которому было изрядно за шестьдесят, разговаривая с невысокой плотной женщиной. Он был лыс до самой макушки, и то, что осталось, представляло лишь два островка седых волос. По одному над каждым ухом.

Он попрощался с женщиной, и Хантер по четырем коротким ступеням поднялся к церкви.

— Отец Малькольм? — спросил он.

— А вы, должно быть, детектив, с которым я говорил по телефону? — с теплой улыбкой сказал священник.

— Я детектив Хантер. — Удостоверение он держал в руке. — Спасибо, что согласились встретиться со мной.