Экзистенциализм. Возраст зрелости

Тема солнца, солнечного света (как чего-то прекрасного, завораживающего, упоительного, языческого, но при этом безразличного к человеку – помните тютчевскую метафору «безразличной природы»?) вообще заливает все его произведения, особенно художественные, конечно. И вы увидите, что это очень важная метафора, и больше, чем метафора, это образ, символ, который согревает, пронизывает все его творчество.

Опять же, забегая вперед, замечу: очень, конечно, важен ландшафт. Хотя Камю – атеистический экзистенциалист, он с детства не верил в Бога, и очень многое у него строится на богоборчестве и на богоотрицании. Но многие справедливо отмечают, что в его художественном творчестве можно найти сильные элементы такого стихийного «язычества», пантеизма, любования красотой природы. И вот очень интересный момент, опять же: если вы вчитаетесь в его самые известные повести (в того же «Постороннего», в «Чуму»), вы увидите, что он с упоением описывает, с одной стороны, вот эти великолепные средиземноморские ландшафты, пляжи, море, солнце, которое все заливает и согревает. То есть, опять же, забегая вперед (подробно об этом я буду говорить в следующий раз), у них совершенно противоположное отношение с Сартром к природе. Как мы увидим, у Сартра природа вызывает исключительно отвращение, она – то, что унижает человека; человек – это дух, а природа лишает человека его достоинства. Природа – это что-то исключительно безобразное, отвратительное, нагое, бесформенное, бездушно-непристойное. Но то у Сартра. А Камю как бы отдыхает, описывая природу. Для него природа божественна, прекрасна, самоценна. Другое дело, что, как положено атеистическому экзистенциалисту, он с горечью обнаруживает, что она совершенно равнодушна к человеку, ей нет до нас дела. Это да. Эта природа к нам не прислушивается, нас не согревает в своем лоне. Но она прекрасна сама по себе. Метафоры солнца, моря (теплого ласкового Средиземного моря) и так далее – это то, что проходит через все его творчество.

А с другой стороны – нищета. Вопиющее неравенство и несправедливость человеческого порядка. Который необходимо исправить.

Итак, вообще-то, конечно, с такой биографией, с таким происхождением ему ничего не светило. Мать его была вынуждена, чтобы прокормить семью, ходить и убирать у богатых, работать уборщицей, мыть полы. Еще чего-то такое выполнять, чтобы хоть как-то свести концы с концами, прокормить его и старшего брата Люсьена. И, в принципе, Альбер должен был бы получить какое-нибудь трехклассное образование, и на этом все закончилось бы. Но ему два раза безумно повезло с учителями! Восславим же учителей в стенах нашего педвуза! Альберу Камю дважды безумно, невероятно повезло с учителями.

Первый раз, когда он учился в начальной школе. Первый его учитель, Луи Жермен, оказался очень чутким человеком, отзывчивым. Он увидел, что мальчик безумно талантлив, что он складно говорит, прекрасно пишет, по всем предметам имеет пятерки, и решил ему помогать. Стал с ним и еще, правда, несколькими другими талантливыми учениками по два часа в день дополнительно заниматься. Уделял им много внимания. А потом убедил семью, убедил бабушку, маму и других, что ему надо продолжить образование в привилегированном среднем учебном заведении, в лицее, способствовал тому, что Альбер попал в этот лицей, куда попадали только богатенькие. То есть первый учитель, что называется, не дал ему сразу в зародыше сгинуть, как, наверное, многие самородки сгинули, которым не так повезло с первым учителем. Впоследствии, надо сказать, Камю вспоминал этого самого Луи Жермена с величайшей благодарностью. Он посвятил ему свою Нобелевскую лекцию, посвящал ему разные свои книжки, все время возвращался мыслью к своему первому учителю.

Но за первым замечательным учителем последовал второй замечательный учитель, уже в лицее. Это был Жан Гренье, учитель философии. Собственно, он ввел Камю в философию, сам был довольно крупным философом. В общем, уже под его влиянием Камю стал формироваться как мыслитель, а не просто как начитанный, образованный мальчишка.

Но, как я уже сказал, с одной стороны, смотрите: потерял отца, беден, нищ, одна одежда, нет смены белья и обуви, над ним все смеются, какой он бедный, он воспринимает все это как несправедливость, конечно. Видит, какая вокруг царит нищета. А с другой стороны – колоссальное жизнелюбие! Я не зря вспомнил Эриха Фромма с его теорией биофильности. Потому что Альбер Камю всю жизнь жил просто во все стороны и на полную катушку. Он ужасно любил купаться, причем в духе того времени, да, был нудистом и купался нагишом, как мы уже знаем. Он страстно любил странствовать, путешествовать, ездить на велосипедах. Очень любил ходить по кладбищам и придумывать истории про тех, кто там похоронен.