Экзистенциализм. Возраст зрелости

А у Камю другая позиция. Он говорит, что, конечно, нельзя быть вне борьбы. Конечно, нельзя говорить, что тебя ничего не касается, когда нацисты или большевики какие-то ужасы творят и какие-то злодеяния происходят. И Камю очень активен. Он все время выступает по разным социальным вопросам, как и Сартр, он не просто какой-нибудь интеллектуал в башне из слоновой кости. Он не молчит, он протестует и обличает! Он выступает против смертной казни, выступает против колониальной войны Франции и США в Индокитае. Камю выступает в поддержку испанской республики, испанских анархистов, когда там победил Франко и устроил кровавую бойню. Камю постоянно критикует капитализм, патриархальную семью. Камю резко осуждает советских агрессоров в июне 1953 года, когда советские танки раздавили восстание в Берлине, и в ноябре 1956 года, когда они же раздавили и утопили в крови народное восстание в Будапеште. Он постоянно высказывается по разным общественным вопросам.

Но при этом он говорит: смотрите, что получается, – что такое ангажированность, проповедуемая Сартром? Это партийность в искусстве. Это значит, что у меня должно быть то, что Оруэлл называет «двоемыслие» (или то, что марксисты именуют диалектикой). С одной стороны, когда наши бьют – это хорошо, с другой, когда наших бьют, – плохо. То есть, художник, который четко ангажирован, жестко связан с какой-то партией, уже не может защищать всех гонимых, он не может нападать на всех палачей! И как пишет Камю: «Для художника не существует привилегированных палачей». Художник должен быть в борьбе, но он всегда должен быть на стороне тех, кого преследуют, на стороне гонимых, на стороне обижаемых, а не на стороне тех, кто обижает. Даже если эти обижающие из «своей» партии. И поэтому Камю выдвигает, в противовес сартровской теории ангажированности, теорию «вольного стрелка». Если вы хотите о ней сами подробней почитать, то это «Шведские речи». Художник – вольный стрелок или партизан, а не солдат регулярной армии (партии). Он ведет борьбу, но в одиночку. Не растворяясь ни в какой партии, не становясь четко и навсегда на какую-то одну сторону. Он обозначает свою позицию, но он всегда воюет в одиночку. На этой почве они тоже с Сартром разругались очень резко и бескомпромиссно. Поэтому некоторый их союз, сближение, дружба, возникшие в конце Второй Мировой войны, довольно быстро закончились разрывом.

Ну а дальше очень коротко. Сороковые – пятидесятые годы. Мировая слава, деньги, гонорары. Впоследствии на Нобелевскую премию Камю выполнит свою мечту: купит себе домик на юге Франции. Он много ездит с лекционными турами в США, в Южную Америку, выступает по общественным вопросам. Его волнует, что происходит и по ту сторону «железного занавеса», и по эту. Он выступает против войны во Вьетнаме, против смертной казни, капитализма и так далее. Пишет новые и новые книги, заводит новые и новые любовные романы. Усиливается его туберкулез. В пятидесятые годы научились лечить туберкулез, но оказалось, уже поздно: у Камю поражены оба легких и принципиально ничего уже не поможет.

В пятьдесят первом году важная веха – выходит его «Бунтующий человек». Это стало разрывом с большинством французских левых, Камю оказался в сложной ситуации «свой среди чужих, чужой среди своих». Буржуазная публика, которую он ненавидит, его обхаживает и ему льстит, а революционная среда во многом его отторгает (так как она – во Франции и в Европе вообще – находится под смертельным гипнозом СССР и компартии и пронизана авторитарными бациллами, не приемля анархизма и бунтарского вольнодумства Камю).

Следующая веха – 1957 год. Ему присуждают Нобелевскую премию по литературе. Всемирное признание. Он думал: получать или не получать? Но все-таки решил получить. Поехал в Стокгольм и там выступил с этими «Шведскими речами», где все и сформулировал про «вольного стрелка».