Экзопулус вздымает волны

Живот резко схватило спазмом, тянущим и болезненным. Хаотичные мысли роились в голове с внеземной скоростью, формируя различные планы действия, но каждый из них приходилось отвергать. Макс усиленно пытался что-нибудь придумать, но все варианты казались глупыми и поспешными, а главное, безрезультатными.

Наконец Макс тихо выдавил:

— Тогда и Феня тоже в деле будет.

— Феня! — Панфил Панфилович презрительно фыркнул. — Ты меня доставать начинаешь. Да кто он вообще такой? Он хоть школу-то закончил как-нибудь?

— Он, — Макс внимательно посмотрел на майора, — между прочим, закончил вуз и имеет диплом о высшем образовании по специальности «Бухгалтерский учет, анализ и аудит».

— Что?! — Майор чуть не подавился коньяком и хрипло закашлялся. — Этот? С дипломом? С такими мозгами?

— Мама сказала, что с такими мозгами нужно идти либо бухгалтером, либо в милиц… — начал Феня.

— Он даже работал два года, — перебил Макс, успев переключить внимание майора на себя, — не так активно и успешно, но все же. В общем, мы вместе или никак.

Панфил Панфилович прикрыл глаза и молчал около двух минут, затем, усмехнувшись какой-то мельком проскочившей мысли, лениво изрек:

— Хорошо, пусть останется, может пригодиться кое для чего… — Макс облегченно выдохнул. — Только пусть особо ни на что не надеется. Первый промах — и пойдет по статье, и ты вместе с ним, это понятно?

Макс робко кивнул.

— Итак, — майор развалился в глубоком кожаном кресле и тяжело втянул воздух, — теперь по делу. Все, что я сейчас скажу, должно остаться между нами. Сболтнете лишнего — урою наутро… ни одна живая душа не найдет. Усек?

— Никто не должен знать, — утвердительно повторил Макс. — А что нужно сделать?

Майор еще раз испытующе посмотрел на обоих:

— Вы… тайно вынесете для меня картину из галереи. Современное искусство.

— Ка… какую картину? — Макс внезапно ощутил странное предчувствие, и предчувствие это совершенно не казалось приятным.

— Вот фотография… — Майор четкими движениями пробежал пальцами по смартфону и вытянул руку. На большом экране отображался холст, полностью залитый насыщенным сине-голубым цветом. В центре картины, по диагонали, грубыми неаккуратными мазками были нарисованы огромные черные вилы, на черенке которых красовался недобрый красный глаз.

— Что это? — осторожно спросил Макс.

— «Экзопулус», — удовлетворенно ответил майор. — Полное название «Экзопулус вздымает волны».

И тут Макс впервые четко и ясно осознал, что его безрадостное предчувствие определенно собирается себя оправдать.

Глава 2

Утром Макс чувствовал себя совершенно разбитым. Всю ночь он пытался заставить себя заснуть или, на худой конец, успокоиться, но ему это не удавалось. В отличие от Фени, который прекрасно выспался, не нарушая режим своего сна. И именно это абсолютное, непробиваемое спокойствие поражало Макса больше всего.

Срок их дружбы уже перевалил за одиннадцать лет — они знали друг друга еще со школы, — и за все время он ни разу не видел, чтобы Феня на кого-то кричал, плакал, заметно нервничал или еще как-то явно выражал свои эмоции. В тех редких случаях, когда его все-таки что-то расстраивало, Феня тихо садился в укромный уголок и грустил. Несколько раз Феня даже не вставал несколько дней подряд — не шевелясь, не подавая никаких признаков жизни, кроме едва заметного, поверхностного дыхания. Так было всего несколько раз — когда его родители не хотели отправлять его на обучение в институт, мотивируя это бесполезной тратой денег, когда сокурсники выложили видео с его интервью для студенческой газеты в YouTube, после чего оно собрало несколько десятков тысяч просмотров и даже попало в юмористические паблики, и когда его бросила единственная девушка, с которой он дружил более трех лет.

Макс всегда был полной противоположностью Фени — общительный, сообразительный и инициативный, иногда даже слишком, из-за чего постоянно попадал в передряги и находил себе проблемы, даже когда сами проблемы его не особо искали. Раньше у такого образа жизни даже значились некоторые поклонники, воодушевленные Максом, как наглядным прообразом либеральных ценностей. Поклонники вдохновенно зачитывали свои не особо даровитые стихи о «свободной птице, душой как вольный ветер», поклонницы шутливо заигрывали и писали милые записки, но к двадцати семи годам практически все устремились в уютное ложе семейного очага и холодным ступеням карьерной лестницы.

В итоге Феня остался единственным, кто не пытался оградиться от своего любознательного и активного друга, а, напротив, полностью поддерживал его идеи — глубокая преданность всегда была его отличительной особенностью. Ну, и тяга к режиму.

Посему, когда ровно в девять утра зазвонил будильник, Макс знал, что ровно через десять секунд Феня встанет и выйдет поздороваться. Как обычно, секунда в секунду, в своем странном желтом халате с покемоном, в белых носках, в синих тапочках, секунда в секунду…

— Привет, — раздался знакомый голос.

— Здорово, Феня! Классно… А я ждал все, когда ты встанешь, ждал…

Феня сосредоточенно нахмурил брови:

— Ты очень лохматый…