Экзорцист. Печать Контракта [СИ]

— Вы правы, может тут я и перегнул палку, — согласился после продолжительного молчания. — Но вы и сами прекрасно помните, что, ни один из демонов не способен сделать, ничего против воли человека, пока тот сам не даст на это своё добровольное согласие.

— Ну, конечно же. Всё упирается в добровольное согласие, невзирая на то, при каких именно обстоятельствах было дано это самое «добровольное» согласие!

— Говорите о том, как это произошло с вами?

Ничего не отвечая, Мария встала на перекладину. Ухватившись за карниз и, оттолкнувшись от стены, она подтянулась вверх. Взобравшись на крышу, изогнутого купала, девушка села, облокотившись на крест. Скоро должно было светать, из-за чего вокруг постепенно становилось всё темнее и темней. И эта тьма очень слепила не позволяя ничего рассмотреть на расстоянии полу метра вокруг себя, если и того меньше. Этот мрак показался Марии необычно тёплым, но до сих пор раздраженная она совершенно не могла успокоиться. В последнее время Михаэль вызывал у неё особенное раздражение, чертовски выводя из себя подобным отношением к происходящему.

«Так значит „средство и цель“, „выживает, как может“, „добровольное согласие“. Ну, ещё бы! И чего я от него ждала? Он ведь такой же демон, как и вся прочая, нежить. Также выживает, использует и манипулирует ради этих проклятых контрактов, и уже никогда не сможет взглянуть на происходящее иначе!»

— Решили улучшить вид? — прозвучало со спины.

— Какой вид? Сейчас же темно. Я просто так люблю высокие здания.

— Вернее, любите их крыши, — закинул руку на левое ребро креста, упёршись подбородком о кулак.

— С такой высоты мир кажется другим.

— Дело не в мире, — усмехнулся Михаэль, — а в вашем одиночестве. Вы всегда стремитесь туда, где можете побыть наедине с собой.

— Наедине с собой? — запрокинула голову, чтобы заглянуть ему в глаза. — Теперь даже моё одиночество делится на нас двоих.

— Я всего лишь тень. Мрак вашей собственной души, а, как вам известно, от себя не уйти.

— Странно…. Сама не понимаю почему, но ты только что сравнил себя с самой любимой частью меня самой.

— И почему же она самая любимая?

— Потому что делает меня сильнее.

От услышанного губы демона изогнулись в довольной улыбке. Эта девчонка на самом деле была чем-то необъяснимым. И каждый раз он всё больше и больше наслаждался её компанией.

— Кстати, думаю, вы понимаете, что я не мог сообщить преподобной о том, на что вы способны. Так что до тех пор, пока мы будем здесь, вы всего лишь одна из послушниц, которую мне вверено доставить вас в монастырь Иоанна как одну из монахинь, потому ведите себя как можно естественней.

— Хорошо. Значит здесь я всего лишь монахиня, а ты тогда кто?

— Рыцарь Святого Оккультного Ордена.

— С ума сошел?! — практически подпрыгнула от удивления. — Посягнул на Святой Оккультный Орден! Да если хоть кто-нибудь тебя разоблачит, мы окажемся во Франции под преследованием до конца дней!

— Вы слишком сильно сгущаете краски.

— А ты это слишком иронизируешь! Сказать, что ты рыцарь этого ордена! Привилегированного, тайного оккультного ордена короля, благословленного самим Папой! — полностью повернула, продолжая настаивать на своём.

— Ещё раз повторю вам: не стоит так переживать. Никто и никогда не сможет меня разоблачить. Поэтому прошу, успокойтесь, а ещё лучше, вообще позабудьте о том, что я вам только что сказал, — наклонился к ней, держась за распятие.

Получив ответ, Мария отвернулась, смотря перед собой. Её злили недомолвки Михаэля, и она, конечно же, могла отдать тому приказ рассказать все, что тот скрывает. Но у её фамильяра всегда была одна лазейка, с помощью которой, он мог ей и не подчиниться. «Это никак не влияет на выполнение нашего контракта», — скажет он, и Марии уже не остаётся ничего, кроме как смириться.

— Аврора рассказала мне о том, как ты стал её попечителем.

— Тогда, я не собирался им становиться, так само собой вышло.

— Её версию я знаю, а как на счёт тебя? Какой была настоящая причина твоего появления в том месте?

— Вы на самом деле хотите это знать?

— Да, — решила отыграться Мария, понимая, что её фамильяр сразу не отказал, значит, не может.