Экзорцист Семьи Ноя (СИ)

И ни слова больше. Лучше даже не думать о тех двоих, что навестили его и вытащили из долгого тёмного сна. Посетитель и его ассистент. Они вовсе не казались плохими, или это лишь оттого, что Алма теперь был отчасти их новым оружием?

Они просили его продержаться какое-то время. Выжить.

Алма не собирался ни слова о них передавать остальным.

Вот только ещё один нюанс: если на остальных ему было плевать, то был кое-кто, о ком он был совершенно иного мнения.

— А Юу теперь экзорцист?

Когда-то Алма считал, будто они с Юу станут экзорцистами одновременно.

— Да. Он был моим учеником, — ответил Генерал, словно поощряя любые вопросы о старом друге.

Губы болели, но сами собой растягивались в растерянную улыбку.

Юу был экзорцистом. Алма стал оружием Ноев.

— Я видел его оружие, оно классное, — Карма продолжал улыбаться. Боль стала слишком привычной, чтобы отвлекаться или говорить меньше, чем хочется, из-за таких глупостей.

— Муген, его чистая сила.

— В середине боя она будто расплавилась, и, кажется, я не уверен, но Канда проглотил её. И создал новый меч. — Алма мечтательно пялился в потолок. Юу действительно вызывал восхищение и детскую, обидную зависть. — Гораздо круче, чем я мог предположить. И он всё ещё жив.

— Всё ещё? — не понял Генерал.

— Нам говорили… то есть не совсем нам говорили, скорее между собой. Что мы с Юу можем и не протянуть больше пары лет с такими телами, — Алма объяснял известные ему с «рождения» вещи просто и открыто, не подозревая, какие чувства его слова могут вызывать в слушателях.

И в чём-то новом… внутри него.

Он не желал умирать. Особенно сейчас, когда мир шагнул так далеко, и Алма мог бы увидеть его.

Алма Карма теперь уже должен был сделать что-то, хоть что-нибудь. Выбраться отсюда — звучало лучше всего, но, кажется, неисполнимо. Почему те, кто сделал это, не забрали его с собой? Да Алма даже сейчас чувствовал желание прорваться к ним любой ценой, но не понимая, к кому именно. Словно ему что-то мешало.

Или он был не завершён.

Всего лишь глупый эксперимент, чтобы кто-то повеселился. И уже точно не человек. Как будто когда-то он был человеком! Люди не рождаются так, как он, без помощи своих матерей! Маленьким новым людям не приходится объяснять, почему у них никогда не было и не будет никого подобного маме или папе.

Он никогда не был человеком. И мало какой человек посмотрел бы на него с заботой и пониманием. Или хотя бы как на равного.

Он знал это. Откуда? Будто его посетитель, заботливо поглаживая по головке во время пробуждения, посвятил во многие тайны мироздания.

Голова болела.

— Алма, ты помнишь… Что ты помнишь последним до пробуждения здесь? — вопрос был задан осторожно, после пристальных переглядываний, обмена очень хмурыми взглядами. Но Карма этого не заметил, поглощенный своими размышлениями и анализом происходящего.

И на вопрос он отреагировал далеко не сразу.

— Последнее? — попытка облизнуть губы провалилась, язык был слишком сухим, и юноша лишь содрал одну их кровавых корочек с нижней губы.

А там было последнее?

Ох, что-то связанное с Юу, наверное. Алма помнил его раньше яснее всего. Вся его память была связана с ним, грубым букой, к которому Алма так отчаянно тянулся.

Он хотел увидеть Юу.

Если они захотят причинить ему вред за то, что Юу защитил его, Алма этого так просто не оставит!

Но если психанёт первым, может вовлечь Юу в неприятности своими действиями. Может, всё и так обойдётся.

Алма пожал плечами.

— Что? Что ты помнишь? — нервно повторила Рене.

— Не знаю. Там всё похоже. Опыты, опыты, опыты, опыты. И бесконечные беседы, разговоры, Юу, и они…

Почему-то Алма не мог вспомнить ни единого имени учёных, хотя кое с кем был весьма близок. И их лица тоже затуманились.

— А почему я был в коме? — наконец осознал, чего именно не хватало в истории, Алма. — Что-то пошло не так? Какой-то опыт, да?

Генерал и Рене молчали. Теперь, видно, ни один никак не мог решиться сообщить правду. А она была, была в тех последних часах, что Карма никак не мог откопать в своей памяти! Знал, что эти события там когда-то были. И может быть, даже сейчас, если как следует покопаться, станет ясно.

Но должен ли он пытаться вспомнить?

Голова предупреждающе вспыхивала отвратительными, разбивающими целое на уродливые части трещинами. Он знал, что пытаться рыться в памяти и дальше может быть попросту опасно.

Выдержит ли он такое испытание?

Или стоит остаться в стороне?

— Как утверждает Канда, — медленно начала Рене, — он обнаружил тебя сражающимся с безумными — результатом нашего столкновения с Ноями. Он принял тебя за врага, не узнал сразу…

Как будто кто-то сейчас мог узнать Алму! Удивительно, что после всех этих лет Юу вообще о нём помнил — горько подумал юноша.

Он понятия не имел, откуда в нём столько горечи, желчи, ярости.

Спокойно, он обязан выдержать всё, что свалится на его плечи, и затем… затем что? Алма поднял голову, желая прислушаться к чему-то, что он должен был услышать, но не слышал. Тишина казалась неестественной. Особенно учитывая тот факт, что эта тишина царила у него в голове.