Экзорцист Семьи Ноя (СИ)

Никого вокруг не было. Аллен был уверен, что в начале его прогулки здесь было достаточно народу. Куда они все делись? Аллен вообще всё ещё в той же реальности? Роад любила иногда перетаскивать людей в пугающе похожие на реальный мир собственные миры и играть. В таком бы не открылись двери Ковчега, так?

Чертовщина!

Вот когда он действительно пожалел о том, что нет больше надёжной связи с Неа! Он бы точно что-то придумал, или помог, или нашёл способ другим сообщить о происходящем!

— Не бойся, Аллен. Я сделаю это быстро, и твои мучения закончатся!

— А я мазохист, черти вас подери!!! Я хочу, чтобы оно не заканчивалось! Мне нравится!

Он не собирался даваться в руки этого безумца. Чем бы он там не занимался и о чём бы ни думал! Аллен слишком хорошо соображал, что добром это не кончится, и его вдруг обернувшаяся дополнительным препятствием чистая сила, и внезапная слабость – всё это было лишь следствием чего-то неизвестного, неопознанного и оттого чертовски опасного.

Опасность приближалось, силы убегали, словно кто-то вынул пробку, и оставалось лишь хлопать судорожно пальцами вокруг слива, не имея возможности дотянуться ладонью и заткнуть как следует.

Только путём нечеловеческих усилий Уолкер сумел заставить своё тело снова работать, ударяя мужчину в лицо и отскакивая в сторону. Всего несколько рывков, и, быть может, он успеет сбежать к свободе, сейчас, пока может делать хоть что-то, а этот неведомый тип не натворил дел!

Но тот оказался быстрее.

На инстинкте юноша пытался активировать чистую силу, но та вдруг пошла трещинами, причиняя страшную боль, заставляющую юношу кричать.

— Весь ты вопишь о спасении! — торжественно прокричал мужчина, прикладывая вдруг ставшую тоньше и длиннее, потерявшую естественный цвет ладонь Аллену на лоб.

И боль, что раньше казалось ужасной, поблекла по сравнению с тем, что испытал юноша на этот раз. Как будто разом тысячи раскаленных игл. Или движущихся свёрл. Или сворачивающая нервы в узлы колючая проволока.

Что-то проникло в его голову, раскалывая на мелкие части. Что-то получало мощный отклик в правой руке, что впервые в жизни ощущалось столь полно, словно состояло из миллионов точек, разносящих ощущения, что обуглили бы любые нервы, превращая в пепел и плавя череп.

Он слеп, глох, умирал и рождался снова с дикой, дикой болью, едва слыша в перерывах слова, недоумевающие, злые, отвратительно спокойные. Как можно причинять такую боль и оставаться таким холодным?

Почему он так холоден?

Почему его?.. Или это Аллен горит? Тогда отчего он до сих пор ни разу не сжёг ещё своего мучителя?

Он уже не мог видеть, но его пылающая левая ладонь с уродливыми, искривлёнными ногтями сомкнулась вокруг шеи того, кто нападал на него, давя, ломая, уничтожая…

Он обнаружил себя, цепляющимся за воздух, через какие-то мгновения очередного приступа, полного «бесчувствия», лёжа на спине, свободный от чужих хваток и лишь с отдалённо гудящей головой.

Попытался привстать, сгибая ноги и отталкивая, не зная даже, где то, что было здесь или не было.

— Всё закончится сейчас, Аллен Уолкер! — теперь он… оно… даже не пытался скрыть злобы и торжества, теряя всю свою успокаивающую сладость.

— Иди нахрен!

Горло горело, но, кажется, не было повреждено вовсе. Какой бы сильной ни была боль от странной процедуры, она не имела ничего схожего с реальной, физической и не имела никаких жутких последствий — мысль об этом вызвала бы радость, если бы ладони, упирающиеся в камень, не дрожали, словно у припадочного от перенапряжения.

Он дико кашлял и мог только закричать, когда дёрнули вверх, хватая за шкирку, и снова чужая ладонь коснулась лба. Он кричал, пинался и выл, пытаясь пронзить стоящего за спиной расслаивающимися когтями. Снова оставленный глохнуть, слепнуть, умирать…

И опять пропустил момент, когда именно, по какой такой безумной причине и благодаря чему вообще оказался на асфальте. Уткнувшись лицом, нелепо свернув уродливую руку с погнутыми, пробившими трещины когтями. Лицо было мокрым от слез, сил подняться больше не было, и даже серый перед его глазами плыл в разноцветных кругах.

— Вот дерьмо!

Ага. Вот такое вот…

Постойте! Разве это он сейчас сказал вот….

Его снова схватили за плечо, Аллен взвыл, но тут же оказался перевёрнут и прижат к кому-то совсем не такому жёсткому, холодному и инородному, как то, что нападало на него.

— Малыш? Малыш, ты как? Успокойся, сейчас всё… Он не успел сделать ничего слишком?.. Ты выглядишь просто ужасно… Малыш!

Напуганный Тики. Оказывается, у него может так забавно дрожать голос! Но Аллену от того становилось лишь ещё страшнее. Что-то сломалось в этой реальности, ведь Тики звучал забавно, ведь так же? Так?

Но не мог произнести ни слова, лишь сильнее сжал запястье Тики, попавшее ему в ладонь.

— Аллен…

— Ной… а вот и виновник, обративший ребёнка во тьму!! — раздался сзади голос, и Тики резко поднялся, не вырывая, однако, руки и продолжая прижимать Аллена к себе.

— Апокриф. Да вы шутите? Тот самый Апокриф, что мы тщетно ищем тысячелетия? Храбрый страж, решивший, будто он… имеет право убивать этого экзорциста??