Экзотическая зоология

Шерсть, снимок и письмо я передал Валентину Сергеевичу Пажетнову, известному знатоку бурых медведей. А Родиону Николаевичу в письме пересказал его сомнения насчет иркуйема, который если и выделится из семейства бурых медведей, то, скорее всего, как подвид, а не самостоятельный вид. Ведь и такие необычные медведи Америки, как гризли, как, впрочем, и все остальные, отнесены к одному виду бурый медведь. А как сказал Пажентов, подвидов бурых медведей в Америке некоторые ученые насчитывают около пяти десятков. Более того, не удержался я, разговор идет только лишь об огромном медведе, но если это самостоятельная порода, то должны быть и иркуйемицы-самки, и иркуйемежата-медвежата. А о них пока и речи не ведется, нет ни единого упоминания.

"Честно признаться, – ответил мне вскоре Сиволобов, – я был немного огорчен последним Вашим письмом, а именно тем, что Вы утверждаете о невозможности обитания в наших краях неизвестного науке зверя. Но я, наверно, больше удивился бы, согласись Вы со мной, так как начинал искать единомышленников среди местных охотоведов, затем в Камчатском отделении ВНИИ охоты и звероводства и в конце концов дошел до АН, и в большинстве случаев в ответ мне покручивали пальцем вокруг виска…

Я затратил на поиски этого медведя и его шкуры много личного времени и средств, но не жалею об этом, а люди, которые по роду своих занятий должны бы им заинтересоваться, проявляют удивительное равнодушие. Данный экземпляр, шкура которого находится у меня, был добыт оленеводом 10-го звена оленесовхоза «Корфский», село Хаилино. Но мне пришлось лететь за шкурой в Паратунку, на юг Камчатки, так как из Хаилина ее успели переправить туда. И вот результат… Мне довелось видеть много медвежьих шкур. В этой я сразу заметил несоответствие пропорций для обычного медведя, значит!.. Все же ученые должны разобраться, последнее слово за ними".

Я тоже ожидал результата оценки ученых, ждал письма от Пажетнова, но раньше получил еще одно послание от Сиволобова:

"Пишу Вам внеочередное письмо, так как получил от Верещагина с промежутком в пять дней письмо и почтовую открытку. И так как волею случая я затравил вас этим медведем, считаю нужным и в дальнейшем держать в курсе событий. Вот вкратце содержание письма: судя по фото, подчеревок у мишки был чудовищно необычный, окрас головы – белесый, морда нестандартная. Уродливо короткие задние ноги. Зверь был медлительный, мирный. Макро– и микроскопическое сравнение с шерстью бурых медведей ничего путного не дало. Тем более что неизвестно, откуда взята проба. Для выводов о системной принадлежности нужен череп или хотя бы нижний или верхний зубной ряд. (А никак не фотография, подметил мне Сиволобов.)

Вот видите? То, чего не заметили вы, заметил человек, который кое-что в этом понимает. Голова действительно мала для медведя таких размеров, да и ухо опущено ниже, расстояние от глаза до уха меньше, чем у бурого медведя. Ну а в задней части шкуры различие сильно выделяется.

Содержание открытки: «Если по исследованию черепа и зубов иркуйем окажется действительно новым видом, то шкура его, безусловно, должна храниться в центральном музейном собрании с указанием первооткрывателя, то есть Вас. Поэтому поберегите ее для дальнейшего выкупа. Иркуйема для потомков назовем Ursus sivolobovi („Медведь Сиволобова“. – Авт.), если Вы не возражаете, конечно. Было бы неплохо организовать на поиски черепа и костей специальную экспедицию, пока останки не уничтожили хищники или их не унесло водой».

Такое обращение профессора уже не воспринималось как игра в фантазию, и, по правде говоря, меня несколько ошарашило, ибо перед этим я успел получить отзыв Пажетнова, который писал, что «не допускает мысли, что на Камчатке есть еще какой-то подвид медведя, кроме всем известного бурого». Но в то же время и он, хотя считал позицию эту теоретически шаткой, допускал, что при определенных барьерах, не допускающих смешения с обычным бурым, другой подвид мог в принципе и существовать. А Сиволобов в конце письма вместо надоевших мне фото убитых медведей изобразил пером с особой тщательностью коротконогого с отвисшим до земли брюхом-курдюком иркуйема. В фас и в профиль. Зверя нарисовал ему корякский художник Кирил Васильевич Килпалин, одиноко живущий на реке Вывенке. А когда этот рисунок, сообщал Сиволобов, он показал в корякской семье Калык, то старички-хозяева в один голос воскликнули: «Иркуйем! Точно такой, какого мы и видели». Но видели они его лишь раз и давно.