Экзотический симптом

Адвокатесса тщательно следила за собой, и даже глубокая депрессия или сильное огорчение не могли заставить ее отказаться от маникюра, стильной прически или услуг косметолога. В отличие от Аллы: в подобных состояниях она предпочитала отсиживаться дома, заедая горе сладостями и печеностями…

Во всяком случае, так было раньше.

– Там вообще-то все не так однозначно, – подтвердила Алла. – Но я подозреваю самое худшее, и работать будем, предполагая убийство. А там – как получится.

* * *

– И еще один вопрос, Полина Демьяновна, – сказал Дамир, переворачивая листок блокнота и проверяя, все ли учел при беседе с самой пожилой соседкой Ямщиковых по этажу. – Известно ли вам что-нибудь об отношениях Лиды и Павла Токменева?

– Ох, дорогой мой, мне известно все! – всплеснула руками Полина Демьяновна Лобанова, интеллигентная дама за семьдесят, одетая в старомодное платье с кружевным воротничком, что делало ее похожей на престарелую гимназистку. Манеры ее были под стать, и Дамир, которому радушная хозяйка предложила чаю с печеньем и вареньем, все время боялся сделать что-то не то и вызвать неодобрение хозяйки. – Этот Павлик… А ведь был хорошим мальчиком, можете себе представить? Я помню его еще в школе, ходил туда-сюда, маленький такой, чистенький, с портфельчиком…

– А нельзя ли чуть поближе к дню сегодняшнему? – поторопился попросить Ахметов, опасаясь, как бы пожилая дама не решила рассказать ему всю жизнь Токменева, начиная с детского сада.

– Разумеется, разумеется, дружочек, – закивала Лобанова. – Бабушка Павлика – чудеснейшая, наимилейшая женщина, и дочка ее, Любушка, тоже была прекрасная девочка…

– Была?

– Вот я к этому и веду: с тех пор как Любушка умерла от рака – такая молодая, всего-то сорок девять ей было! – Павлик совсем от рук отбился. Бабушка, конечно же, не могла держать его в узде, отца нет, вот он и связался с дурной компанией. Что ни день – дебоши, крик-шум, шприцы на лестнице… В общем, с Павликом и до армии сладу не было, а уж после… Стоило сделать ему замечание, как он из себя выходил, мог и подраться, причем не особо разбирал, мужчина с ним говорит или женщина. Однажды даже до поножовщины дошло!

– Неужели?

– Максим Петрович с нижнего этажа поднялся к нему, позвонил в квартиру, а Павлик ему – ножик под ребра, представляете?! Просто чудо, что Максим Петрович серьезно не пострадал, а Павлик загремел в тюрьму на полтора года…

– Я все еще не понимаю, при чем тут Лида Ямщикова!

– Лидочка была единственным человеком, который имел хоть какое-то влияние на Павлика.

– Да вы что?

– Когда-то, еще в школе, он за ней ухаживал. Серьезно ухаживал, такая милая парочка была… Нет, вы не подумайте – ничего такого между ними не происходило, но смотреть на них было одно удовольствие! Тогда еще Любаша была жива, и Павлик вел себя более или менее прилично. Знаете, прямо иллюстрация к истории «Барышня и хулиган»!

– А потом что случилось? Поссорились?

– Да не то чтобы… Знаете, просто пути у них разошлись, я так думаю. Лидочка стремилась помогать людям, даже в опеку работать пошла против воли собственной матери – та считала, что такая работа слишком трудная, не для молодой девушки, во всяком случае, и что она не сможет испытывать удовлетворения, занимаясь семьями алкоголиков и наркоманов. А Павлик после смерти матери и бабушки покатился по наклонной… Лидочка честно пыталась его вернуть, но не смогла – тяга к плохому оказалась сильнее и любви, и здравого смысла.

– И что, с тех пор они не общались?

– Да что вы, конечно общались – приходилось, ведь Лидочка была единственной, к кому Павлик прислушивался!

– Ей удавалось его урезонить?

– Иногда удавалось, но чаще – нет. И наконец Лидочка сдалась. Она перестала видеться с Павлом и даже отвечать на его звонки. Я знаю, потому что общаюсь с ее мамой, Ларисой, – добавила она, словно боясь, что оперативник может усомниться в ее словах. Но Дамир и не думал этого делать, слушая соседку Ямщиковых, этот кладезь информации, с величайшим вниманием.

– Павел приходил иногда, долбился в их дверь, но Лариса и Лидочка обычно не открывали. Иногда Лидочка выходила и гнала его, а несколько раз соседи полицию вызывали. Павла забирали, но потом отпускали, ведь он до того случая с Максимом Павловичем ничего такого уж страшного не делал…

– Как думаете, мог Павел причинить Лиде вред? Пожилая дама помешкала с ответом.

– Знаете, я ведь считала, что Лидочка сама… ну, вы понимаете.

Ахметов молча кивнул.

– Но теперь, когда вы сказали, что это убийство, – продолжала соседка, – я тоже задумалась. С одной стороны, Павлик ведь любил Лидочку, и трудно предположить, что он мог настолько выйти из себя, чтобы такое сотворить!

– Но он же напал на вашего соседа, – возразил Дамир. – И даже отсидел – тюрьма не столько исправляет, сколько наказывает и делает и без того агрессивных людей еще более злыми!

– Наверное, вы правы, – вздохнула Лобанова. – И все-таки… Нет, я не верю в то, что Павлик мог убить Лидочку! Хотя…

– Что – хотя?

– Раз уж на то дело пошло, скажу: я видела, как они ругались.

– Лида с Павлом?

– Да.

– Из-за чего вышла ссора?