Экзотики

Нищета… Отецъ умеръ… Мать не работаетъ, потому что отовсюду ее выгоняютъ. Она пьетъ запоемъ… Когда она пьяна, то надо изъ дому, т.-е. изъ мансарды, уходить на улицу — днемъ; ночью надо ночевать на лѣстницѣ, или изъ милости на полу у консьержки, потому что мать можетъ съ пьянаго безумья убить чѣмъ попало. Когда она трезва, то отъ зари до зари ругаетъ ее, попрекаетъ въ дармоѣдствѣ и посылаетъ faire de l'argent. О мѣстѣ она и слышать не хочетъ! Пятьдесятъ, даже сто франковъ?! Да это идіотство, когда дѣвочка не уродъ. Сто франковъ не за тридцать дней работы, а за одинъ вечеръ можно имѣть. И за какой трудъ? За то, чтобы поужинать въ лучшемъ ресторанѣ съ шампанскимъ.

Вотъ уже съ полгода дочь тихо, наивно, но упорно борется. Но надо, наконецъ, уступить…

Она брала мѣста уже четыре раза. Мать является пьяная, дѣлаетъ скандалы хозяевамъ и требуетъ дочь къ себѣ. Конечно, ее гонятъ. Жалѣютъ, но разсчитываютъ, чтобы не имѣть дѣло съ пьяной грубіянкой.

Выслушавъ все, Рудокоповъ выговорилъ твердо:

— Завтра я буду у васъ. А послѣ-завтра мы придумаемъ, что дѣлать. Я васъ не оставлю. Ни за что!..

— Oh, mon bon monsieur! — снова заплакала Клэретта, и свѣтлые глаза ея договорили, какъ глубоко она счастлива.

— Да… Мы забыли… Главное… Какъ вы знаете этого герцога?.. На улицѣ встрѣтились?..

— Какого герцога?

— Ну, Боже мой, этого стараго, что вчера былъ съ вами въ кафе?

— Онъ не герцогъ. Что вы!.. Онъ — содержатель… Какъ это называется? Un loueur de remises. У него каретный дворъ. Но деньги у него, конечно, большія.

— Что? Что-о? — воскликнулъ Рудокоповъ. — Онъ это вамъ сказалъ, такъ рекомендовался?

— Да.

— Вы съ нимъ на улицѣ познакомились?

— Нѣтъ. У насъ бываетъ m-me Jacquot… Богъ ее знаетъ, кто она. Мама ее очень любитъ и уважаетъ. Я ее не люблю за то, что она тоже вторитъ матери, что я не должна поступать на мѣсто… Потомъ она иногда напаиваетъ мать… Она недавно и привела къ намъ въ гости этого monsieur Jean… Фамилія его — Domingo. Иностранная фамилія. Онъ вѣдь испанецъ. Онъ себя называетъ Juan. Ну, вотъ, съ этого дня онъ за мной заходитъ, и мы идемъ гулять… И онъ начинаетъ приставать, чтобы я скорѣе рѣшалась. Онъ обѣщаетъ матери сейчасъ же дать тысячу франковъ, а меня одѣть во все новое… Въ томъ же магазинѣ все купить — «А la Parisienne». Тамъ изъ-за моей кузины дешевле все можно имѣть.

— А-я-яй! А-я-яй! — вырвалось у Рудокопова. — Какъ захвораешь, да буду лечить, — уморю! — проговорилъ онъ вслухъ по-русски.

— Que dites-vous? — удивилась она.

— Стрихнину ему закачу, — снова по-русски и серьезнымъ голосомъ проговорилъ Рудокоповъ, и прибавилъ:- Ну, слушайте меня… Какъ ваша фамилія, во-первыхъ?

— Я уже сказала вамъ. Вы забыли. Фурнье.

— А вашъ адресъ?

— Rue de la Goutte d'Or, 120.

— Дикое названіе… Золотая Капля? Ну, а имя ваше?

— Я тоже вамъ уже сказала. Clairette.

— И оно, имя это, идетъ къ вамъ. Къ вашему милому свѣтлому личику, свѣтящимся глазамъ. Ну, послушайте, Clairette. Завтра я буду у вашей матери и обѣщаю ей то же, что и этотъ мерзавецъ. Только не въ «А la Parisienne», а гдѣ ни на есть. Затѣмъ, все, въ чемъ мы съ вашей матерью будемъ уговариваться, — вы не вѣрьте… Я буду врать. Я вамъ найду мѣсто, должность… Мать васъ не найдетъ, чтобы скандалы дѣлать. Затѣмъ вы будете знать мой адресъ, и каждый разъ, какъ вамъ будетъ что нужно, вы приходите или напишите… Ну, да это все послѣ обсудимъ… А покуда вотъ вамъ мое рѣшеніе и обѣщаніе. Слѣдовательно, успокойтесь. Только дайте мнѣ слово больше съ герцогомъ не выходить гулять.

— Съ какимъ герцогомъ?

— Ну, я такъ зову въ шутку это пугало — вашего Доминго. Ну, а теперь мнѣ пора домой. Поѣдемте. Я вамъ покажу, гдѣ я живу, а затѣмъ фіакръ довезетъ васъ домой. Мнѣ пора. Надо переодѣваться, чтобы ѣхать въ гости обѣдать.

— Какой вы счастливый!

— Какъ?.. Чѣмъ? Что въ гости ѣду?..

— Обѣдать отправитесь… Я ужъ сколько дней только двумя булками пробавляюсь… А этотъ Доминго меня все мороженымъ да какимъ-то крѣпкимъ питьемъ угощаетъ.

Рудокоповъ, вставшій уже со скамьи, стоялъ слегка разиня ротъ и глядѣлъ въ лицо Клэретта. Затѣмъ онъ полѣзъ въ карманъ, досталъ портмоне и вынулъ двадцать франковъ.

— Вотъ вамъ. Пріѣдете домой, сейчасъ же идите обѣдать куда-нибудь.

— Что вы!.. — смутилась и покраснѣла Клэретта. — На чужія деньги!.. Ни…

Рудокоповъ опѣшилъ… Онъ собрался просить, но она предупредила его.

— Ни за что! Ни за что на свѣтѣ. И не просите.

Онъ сталъ уговаривать ее, но она упорно стояла на своемъ.

— Это безсмысленно! Взять для ресторана денегъ нельзя, а взять тысячу франковъ можно! Вѣдь вы согласились, чтобы я уплатилъ эту сумму вашей матери, чтобы она васъ оставила въ покоѣ.

— Это — другое дѣло… То не мнѣ… Да я и сама не знаю!.. Еслибъ, вотъ, Доминго далъ мнѣ денегъ на обѣдъ, я бы взяла, хотя бы какъ уплату за тоску гулять съ нимъ и слушать его объясненія въ любви. Но отъ васъ мнѣ стыдно. Вы мнѣ нравитесь…

— Оттого и надо взять, — усмѣхнулся Рудокоповъ.

Клэретта мотнула головой и стала своими будто прозрачными голубыми глазами смотрѣть въ небо, очевидно, думая о чемъ-то, что вдругъ пришло ей на умъ.