Экзотики

Баронесса сдѣлала грустно-сочувственную гримасу и даже вздохнула; князь былъ видимо страшно пораженъ. Наконецъ, онъ наговорилъ, объясняя, что уже третій разъ дѣлаетъ Скритицыной предложеніе… Что онъ знаетъ объ ея «вспышкѣ» къ какому-то англичанину, убитому… Что онъ вновь доказываетъ ей своимъ предложеніемъ, какъ много, глубоко привязанъ къ ней. Наконецъ, она избавится отъ грозящей ей нищеты. Баронесса дала высказаться Соколинскому, нѣсколько успокоиться и заговорила въ свой чередъ.

— Завтра утромъ Эми васъ приметъ, князь, и передастъ вамъ свой отвѣтъ, что не можетъ, послѣ долгаго разсужденія и размышленія, за васъ выйти замужъ. Положеніе ея не будетъ тяжелое, такъ какъ она останется со мной, и покуда я жива, она будетъ жить у меня, какъ моя дочь. Если найдется человѣкъ, котораго она полюбитъ и захочетъ выйти замужъ, то зачѣмъ непремѣнно предполагать, что этотъ человѣкъ будетъ безъ средствъ. Если же такъ случится, то я и мужъ — мы настолько любимъ Эми, что можемъ подарить ей маленькое приданое. Вы знаете, что у моего мужа состояніе очень большое, и что ему ничего не значитъ подарить какихъ-нибудь пятьдесятъ тысячъ франковъ, хотя бы даже сто тысячъ, и подарить Эми, которую я люблю. Но не въ этомъ дѣло, князь, а вотъ въ чемъ: завтра Эми должна сама отказать вамъ. Хотите ли вы, чтобы завтра она, въ этой вотъ самой гостиной, не печальная и если не вполнѣ счастливая, то все-таки довольная, сказала бы вамъ, что она согласна? Желаете, ли вы завтра утромъ стать ея женихомъ?

Князь, сидѣвшій опустивъ голову, выпрямился, поглядѣлъ на баронессу съ крайнимъ изумленіемъ и молчалъ.

— Вы меня какъ будто не поняли?

— Понялъ, баронесса, но, однако… Собственно, ничего не понялъ! Какимъ образомъ?

— Очень просто, князь! Проще нельзя! Мужчины въ извѣстныхъ случаяхъ глупѣе женщинъ. Мужчины часто подыскиваютъ сто разныхъ ключей съ разными секретами къ ларчику, который отворяется просто — пальцами. Лишь нажать пружинку, которая не только видима, но глаза рѣжетъ. Хотите, я вамъ, дамъ ключъ къ этому ларчику — къ сердцу Любови Борисовны.

— Ахъ, баронесса! — вскрикнулъ Соколинскій и, привскочивъ, схватилъ руки ея и сталъ цѣловать. — Вы меня спасете? Бога ради, неужели есть средство?

— Самое простое! Но только, князь, надо меня послушаться буквально!

— Все, что прикажете! Все на свѣтѣ! На край свѣта пѣшкомъ пойду!

— Это слишкомъ далеко и долго, князь, — разсмѣялась баронесса. — Все это будетъ гораздо проще и скорѣй. Ступайте домой и напишите Любови Борисовнѣ письмо буквально такого содержанія. Скажите ей, что вы ее любите глубоко и давно, что доказали это тѣмъ, что нѣсколько разъ сватались; скажите, что вы догадались теперь, насколько ей трудно рѣшиться идти за васъ замужъ, такъ какъ она предпочитаетъ быть нищей скорѣе, чѣмъ вашей женой. Поэтому вы не хотите насиловать ея сердце и берете назадъ свое предложеніе. Но вы просите ее доказать, что она имѣетъ къ вамъ хотя бы дружбу и просите позволить вамъ, постороннему и чужому ей человѣку, дать доказательство вашей дружбы. Просите позволить внести тѣ пятьсотъ тысячъ франковъ, которые необходимы для спасенія ея состоянія, съ тѣмъ, что если дѣла поправятся, она или ея дядя возвратятъ вамъ эти деньги. Если же онѣ пропадутъ, то принять это, какъ подарокъ отъ человѣка, который ее давно глубоко любитъ.

Князь сидѣлъ передъ баронессой, глядя ей въ лицо, не сморгнувъ и бровью не двинувъ, какъ истуканъ, и наконецъ выговорилъ нерѣшительно и страннымъ голосомъ:

— Извольте…

— Неужели вы боитесь, князь, что я подвожу васъ, что вы предложите Любовь-Борисовнѣ этотъ подарокъ, и она его приметъ. И больше ничего?! Въ такомъ случаѣ, если я обманываю васъ и поступаю неблаговидно, то кто же мѣшаетъ вамъ черезъ два-три дня отказаться отъ вашего предложенія? Это будетъ такъ же неблаговидно, какъ и мой теперешній поступокъ.

— Нѣтъ, баронесса, я понялъ! Я понялъ! — воскликнулъ князь съ радостнымъ лицомъ. — Сейчасъ же бѣгу къ себѣ и пишу Любови Борисовнѣ огромное письмо. Да наконецъ, по правдѣ сказать, честное слово, если бы даже это такъ все и приключилось, то я готовъ для нея на такое пожертвованіе. Это будетъ какая-нибудь треть или четверть моего состоянія. Что за важность! Пожить года четыре-пять поскромнѣе — и я доходами почти верну все это. Такъ, такъ! Благодарю васъ! Вы — умнѣйшая женщина, добрѣйшая женщина!

Соколинскій схватилъ руки баронессы и снова началъ ихъ цѣловать.

Черезъ нѣсколько минутъ Соколинскій вышелъ изъ виллы и не шелъ, а почти бѣжалъ въ себѣ въ гостинницу. Черезъ четверть часа онъ уже сидѣлъ за письменнымъ столомъ и писалъ. Онъ думалъ, что письмо выйдетъ на двухъ большихъ страницахъ, но скоро онъ былъ уже на четвертой страницѣ, а всего еще не высказалъ.

Наконецъ, часа черезъ полтора, тяжеловѣсное письмо въ большомъ конвертѣ было принесено и передано горничной Эми. Горничная вошла въ спальню въ барышнѣ и, видя, что она крѣпко заснула, отправилась въ баронессѣ за совѣтомъ, что дѣлать. Баронесса, улыбаясь, взяла письмо, покачала его на рукѣ и, улыбаясь, подумала: