"Эль Гуахиро" - шахматист

Из груди Аргольи рванул белый дымок, как пар из поршня. Арголья шагнул вперед и упал, будто хотел прижать к земле пурпурное пятно на белой рубахе.

Гром ударил совсем рядом, за соседним выступом, сразу вслед за ослепительной молнией. Капли застучали, и хлынул ливень. Похоже было, что разверзлось чрево тучи. Лужа крови запузырилась, вскипела.

— Этот дождь быстро пройдет, — сказал самому себе Рамиро, сел на камень, снял кольцо, поводил им по мокрой земле, отшвырнул в обрыв и закрыл лицо руками.

Внизу заржал его конь. Рамиро вскочил. И вовремя! К площадке торопливо поднимались Вененосо и Тостон.

«Одному мне не взять их, а они нужны живыми», — пронеслась мысль, и Рамиро спрыгнул за край площадки, заскользил по мокрой осыпи.

Вененосо и Тостон, обнаружив лошадь, остановились, поэтому Рамиро успел отбежать на некоторое расстояние. Его путь лежал только вниз, к морю. По правую руку тянулся крутой обрыв ущелья, на дне которого текла речушка. На другой стороне ущелья Рамиро увидел людей. До них было больше километра.

«Это люди Павона», — подумал он и не ошибся.

— …Педро, Педро, — надрывался в микрофон майор Павон, — сам знаешь, как это бывает! Боец-радист оступился, рация ударилась о камни. С трудом вышли на тебя. Диверсанты взорвали вход в пещеру. Есть жертвы с нашей стороны. Я выяснил, что из нее имеется другой выход. Около него Рамиро, вижу, что он там. Он уходит к морю. Его преследуют. Вертолет я вызвал, но он будет не ранее чем через полчаса. Сможет сесть на берегу моря. Рамиро, очевидно, это понимает, спешит туда. Сейчас вновь попытаюсь связаться с погранзаставой. Нам не успеть обойти гору. Прием!

— Павон, «Гуахиро» знает морскую азбуку? Прием!

Вопрос удивил майора, но он вспомнил: когда Рамиро Фернандес писал подробный отчет о том, как учился в спецшколе ЦРУ, он указал, что слушателям ее преподавали международный свод сигналов.

— Павон, с волны не уходи! Держи меня в курсе дела. Сейчас из Пилона отправляется еще полурота. Диверсантов надо взять живыми. Пошли людей в обход пещеры. Пусть доложат картину на вы-ходе из нее. Прием!

— Тебя понял! Жди новостей!

…В одежде, разорванной в клочья, испачканной кровью, Рамиро, задыхаясь, пробирался к морю. В него стреляли, и он отвечал. В стволе пистолета остался последний патрон. Преследователи были от него примерно в сотне метров; когда он оказывался у них на виду, взбираясь на холм или преодолевая уступ, они вели по нему огонь из автоматов.

На берег он выбрался, шатаясь, и увидел, как в бухту Охо-дель-Торо входит военное судно, Из-за мелководья оно встало почти в миле от берега. С судна выстрелили в сторону моря, еще раз, и Рамиро заметил сигнальщика. Тот спешно давал отмашку. И тут же по фалу мачты вверх побежали флаги расцвечивания.

Дождь перестал. Рамиро спешил к воде, на ходу сбрасывая с себя разбитые башмаки, рубаху. Он знал, что море сейчас его единственное спасение: диверсанты не решатся выйти на берег.

Между тем первым на фалу взвился полосатый желто-синий флаг — G, вторым флаг с двумя белыми и двумя красными квадратами U — и, затем белый с синим — А. До кромки берега оставалось шагов сорок, когда Рамиро прочел: «Гуахиро» в море».

Прохлада воды дала силы, и он поплыл, часто ныряя. Преследователи несколько раз выстрелили, еще с предгорья, не выходя на берег, увидели, как от канонерки отошел катер, и повернули обратно. И тогда один из них закричал:

— Акулы! Гляди, Вененосо! Его сожрут акулы! Рамиро отплыл уже на порядочное расстояние от берега, и диверсанты Вененосо и Тостон стали свидетелями того, как два акульих плавника показались над поверхностью моря рядом с плывущим. В следующий миг «Эль Гуахиро» ушел под воду. Там — не прошло и трех секунд — чьи-то руки приставили ко рту Рамиро загубник от акваланга и передали маску подводного пловца.