'Эль Гуахиро' - шахматист (книга 1)

- Я американцев не знаю. Рос я в деревне. Только после революции попал в город. Говорят, раньше их было на Кубе навалом, чувствовали себя как дома.

- В экономике я тогда ничего не понимал, но мальчишкой... готов был, Луис, убить любого из янки, когда видел, как они заговаривали, развлекались и спали за деньги с нашими женщинами...

- Ну, и убил хоть одного?

- Из игрушечного пистолета... Но, если бы и представилась возможность, я бы не сумел это сделать. Однако учить ненавидеть американцев, их помыслы, их образ жизни не устану. Перо мое не затупить!

- А рубишь тростник до седьмого пота почему?

- Как тебе объяснить...

- Ведь не из-за страха. Или боишься? А может, чтобы быстрее попасть в Гавану? - Теперь уже лукаво улыбался Рамиро.

- Там, где страх, Луис, у меня давно мозоль выросла. Никому бы не стал признаваться. Тебя бы хотел иметь братом. Я один на свете... В человеке, Луис, есть нечто такое, что, когда это самое затронут, с тобой происходит перемена... и ты, ты уже делаешь все и трудишься не для себя - для других. Жаль только, что такое состояние быстро проходит.

Издали послышался голос Эстер Марии:

- Джентльмены, компаньеро, обед подан! Мы ждем. Идите!

Рамиро молча поднялся с земли. "Да, прежде всего надо уметь видеть! И во всем разбираться. Ложное не принимать на веру. Хитрецов и мерзавцев просвечивать насквозь и не давать им резвиться! Человек податлив, его так легко обмануть. Доверчив и прет туда, куда ему совсем не надо", - думал он.

После обеда Рамиро просмотрел свежие экземпляры газет "Гранма" и "Хувентуд Ребельде". Ему дали понять: необходимо их читать каждый день. Рамиро удивился самому себе, когда почувствовал, что втянулся и уже ощущал потребность в ежедневном чтении.

Отложив газеты, он выбрал место поудобнее и растянулся на траве, пережидая, когда немного спадет полуденный зной. Лежа на спине, закинув руки за голову и слегка прикрыв глаза, он вспоминал мать и Марту... Сердце заныло: многое еще было неясным. И совсем не ясно, увидит ли он когда-либо Марту. Последние события необъяснимо сблизили Рамиро с ней. Расстались они перед его отъездом на Кубу как-то по-дурацки. Марта, своей женской интуицией предчувствуя разлуку, пообещала ждать его. А он, он ничего не ответил ей на это, за что сейчас ругал себя последними словами,

Когда другие рубщики потянулись каждый к своему участку, Рамиро с облегчением вздохнул и вскочил на ноги. На делянке девушки трудились, не разгибая спин. Ближе к вечеру - солнце уже клонилось к горизонту - за спинами работавших послышался громкий голос:

- Как сегодня у вас дела? Вчера вы вышли на первое место. Думаю, и сегодня будет арроб1 двести.

1 Мера веса, рапная 11,5 кг.

- А лучшие дают триста и больше, - буркнул Рамиро, узнав голос Педро Родригеса, который вот уже три дня как навещал его под видом корреспондента из столичного журнала.

- То, Луис Гарсия, профессиональные рубщики, а вы добровольцы. Погрузчики утверждают, что ваш тростник к тому же самый чистый. Значит, и самый сладкий...

- Я твердо знаю, мы должны давать двести пятьдесят! - не принял шутки Рамиро. - Девочки вот только... им бы еще одну. Тогда можно было бы говорить...

- Ну, хорошо! Голос прессы праведный. Думаю, к нему прислушаются. А пока, может, перед этим подвигом стоит отдышаться? - предложил Родригес. И вы, девочки, отдохните, а потом еще часок, и... Норму-то сегодня уже перевыполнили. Посидите, а я тут побеседую с лучшиим рубщиком района. Он и сегодня обошел своего приятеля-поэта.

Родригес увел Рамиро к ручью. Оба разулись и опустили ноги в прохладную воду. Ветвистое дерево гуаябы, на котором уже созревали плоды, давало густую тень.

- На заводе все в порядке! Там ни у кого никаких подозрений. - Педро увидел ползущую в двух шагах гусеницу и стал швырять в нее камешки. - Все считают, что тебя отправили на сафру в порядке дисциплинарного взыскания. О настоящей причине никто не догадывается. Ревизия, которую мы специально провели, конечно, не выявила недостатков, а на днях на общем собрании за тебя вступились рабочие. Мы на глазах у всех возвратили заводу инструмент, было признано, что "хищение" произошло до тебя. С этой стороны, как видишь, все ока1. И здесь тобой довольны...

1 От английского о'кей".

- Да чего такого я тут сделал? - Рамиро знал, что он отличился, и ему доставляло удовольствие немного порисоваться.

- Ладно уж! - снисходительно заметил Родригес, отметив про себя: если его друг гордится содеянным, значит, сознает, что общественно полезный труд есть надежный метод воспитания. - Помалкивай! Ты потрудился на славу! Доказал, что все понимаешь правильно.