Эль и Карамель (СИ)

Эль не мог не признать — Ася выглядела отменно. Впрочем, иного ждать не приходилось. О внешности бывшая заботилась с усердием. К счастью, интеллект от этой заботы не страдал. Карамелина с одинаковым старанием рисовала стрелки на глазах и читала лекции. Везучесть Аси заключалась в том, что память позволяла не зубрить материал, а лишь перечитывать перед сном. Элю тоже не приходилось особо сидеть за учебниками, но по другой причине. Он знал, учёба в СПБГУ лишь прикрытие. Его настоящие умения служили не для исторического факультета. А вот бывшая об этом не догадывалась. Клавдия Семёновна настояла. Эль, как верный помощник, всячески оберегал Асю от правды. Но теперь настало время рассказать о главном.

Наблюдая, с какой деловитостью и деланным равнодушием Ася разбирает вещи, подошёл к серванту, где хранился ключ и вздохнул. Пора начинать разговор.

— Семь минут, — сухо напомнила Карамелина.

— Помню, — пробубнил.

Ася наклонилась особенно низко, пронзительно взглянула на Эля. Он не удержался, соскользнул взглядом в вырез платья. Воображение против воли дорисовало остальное. Сразу же вспомнились бурные ночи на последнем курсе. До этого держались, а на пятом сорвало. Сдадут сессию и сразу в общагу. Он просил соседей по комнате прогуляться, она в срочном порядке придумывала, что ей надо купить в магазине и просила сбегать подружек. Потом оба смеялись.

Эль скучал по Асе.

— Пять минут, — напомнила бывшая.

— Что?

— Осталось пять минут.

— Я ещё даже не начал говорить!

— Я слушаю твоё молчание уже две минуты, — отвернулась, лишая чудесного вида. Впрочем, Эль готов был признать: сзади Карамелина выглядела не хуже. — Не моя вина, что ты и словом не обмолвился.

Эль покраснел от злости. Нет. Он не скучал по бывшей. Совершенно не скучал.

***

Птица заглянула в окно, внимательно осмотрела кухню. Плита была источником, и пустельга об этом прекрасно знала. Перелетела к соседнему окну. Хозяйка отсутствовала — шанс пробраться незаметно. Птица простучала клювом раму, несколько раз взмахнула крыльями, создавая что-то вроде прозрачно-синего тумана. Окно распахнулось. Довольная пустельга пробралась внутрь, по-хозяйски облетела кухню. Зависла над плитой. Хозяйка могла вернуться в любую минуту. Пора действовать.

***

— Ты же сама меня отвлекла! — пошёл в атаку.

— Я?! Не понимаю, о чём ты, — невинно захлопала ресницами.

Элю захотелось бывшую не в курс дела ввести, а придушить. Но благоразумие взяло верх, воспоминания о просьбе покойной заскреблись в душу, и он лишь сжал кулаки. Затем устало прислонился к двери.

— Довольно мне мозги компостировать. Я здесь не просто так, между прочим.

— Ага. Решил полюбоваться? Жалеешь, что расстались? Извини, самолёт улетел.

— Поезд ушёл, Карамелина… И как только у других на тебя терпения хватает? Героическая самоотверженность терпеть такую занозу.

— Выметайся отсюда и всё! Меня терпеть не надо! — Хотела добавить, что её нужно любить и понимать, но не стала. Потянулась за новым леденцом. Этот пустой палочкой торчал изо рта.

Эль бросился к той же сумке и первым выхватил пакет с конфетами:

— Ты меня выслушаешь, Карамелина, это необходимо нам обоим! Я выполню свою миссию, а потом забудем друг о друге раз и навсегда!

Ася притихла. Только в глазах сверкнула угроза.

***

Пустельга не успела спрятаться. Хозяйка вернулась раньше. Птица тревожно окинула взглядом кухню в поисках убежища, но женщина её уже заметила.

— Маленькая птичка заблудилась? Может, ты кушать хочешь? — улыбнулась. — Подожди, сейчас булочки дам. Ты любишь булочки? Я хорошо пеку, хотя, конечно, не так, как пекла Клава. Ну да не будем о грустном. — Потащила птицу в комнату.

На столике у дивана стояла ваза со сдобными булочками. Женщина разломила одну пополам, запихнула в рот себе и протянула пустельге:

— Угощайся. Всё равно покормить больше некого. Никто меня не навещает. Эх, опять что-то взгрустнулось. — Вздохнула. — Ешь, птичка.

Пальцы у хозяйки были крепкими. Пустельга попала в ловушку. Но самое страшное заключалось в другом — она не сделала того, за чем прилетела. Птица осознавала: за это придётся заплатить.

С минуту молчали: словно война между бывшими продолжалась, но уже не словесная, а мысленная. Первым «вывесил флаг» Эль. Снова подошёл к серванту, открыл дверцу, вытащил статуэтку. Крохотная птичка пустельга обыкновенная смотрела на Асю изумрудными глазками.

— Знаешь, что это? — спросил, вертя статуэтку в руке.

— Птица, — мигом нахохлилась Карамелина. — Я по-твоему совсем недалёкая?

— Я бы ответил, но не хочу тратить время. Желаю поскорее покончить с этим и забыть.

— Меня? — прозвучало одновременно и обиженно, и с вызовом.

— Всё, — вздохнул.

Ася, к удивлению и радости Эля, молчала. Эль продолжил:

— Перед тобой не какая-то там птица. Это то, чем всегда гордилась Клавдия Семёновна. То, чем горжусь я и, сомневаюсь, но, возможно, когда-нибудь загордишься и ты. Пустельга олицетворяет нашу работу.

Ася прыснула:

— Ты часом не перетрудился? Пытаясь произвести впечатление, похоже, совсем обезумел.