Эль Мория. Джуал Кхул. Майтрея. ДВЕ ЖИЗНИ. НАЧАЛО

— Зачем ты пинаешь уже мёртвую змею? Я признаю, что в данных традициях нет ничего стоящего, вот я и пришёл к вам учиться.

— Чёрт возьми, ты пришёл ко мне? Я не могу быть гуру такого лаптя! — воскликнула Хема.

— Поскольку ты более цивилизована, чем я, в этом не будет ничего плохого.

— Я повторяю, я не могу позволить себе быть гуру начётчика и зубрилки.

— А у вашего бога Кришны что, вообще нет никакой философии? — сменила тему Рута. — Если есть, то, должно быть, она не препятствует ему быть многожёнцем?

— Я всего этого не знаю. Вот моя мать и дядя по матери — большие поклонники Кришны, и у нас в доме полно его изображений.

— Так твой бог — Кришна или его изображение? — спросила Хема.

— Я-то не его последователь, так что вопрос не ко мне.

— Как же это так народ вашей страны помешался на поклонении образам и идолам? — продолжала Рута.

Тут подошла Пратичи и эмоционально вмешалась:

— А разве мы не поклоняемся изображениям нашего гуру? Вот так же и у них. Разница, правда, в том, что мы поклоняемся ещё и голым фигурам, в то время как они — нет.

Рута и Хема остро посмотрели на Пратичи. У Руты стало возникать какое-то подозрение, и она стала задумчивой. Пратичи же продолжала:

— Эти методы дешёвого высмеивания косвенно оскорбляют и нашего гуру. Каково первое наставление, которое мы получили? Самоконтроль и осмысленность речи. Наш долг — следить, чтобы не оскорбить Чарваку.

— Стоп, стоп! Разве ты не помнишь, что употребление таких слов, как «долг» и «самоконтроль», в нашем ашраме запрещено? Ты же знаешь это и продолжаешь их использовать. Разве это не оскорбление нашего гуру? — спросила Хема.

— Мы собрались здесь ради единства, свободы и счастья, которых, кроме как здесь, нигде не найти. А вы всё ссоритесь между собой и выказываете злость. Я очень из-за этого переживаю, — сказал Шрутаманью.

— Ладно, мы лучше подшутим над Читрабхану, жителем Двараки, — произнесла Хема. — Читрабхану! Не подойдёшь ли ты к нам? У нас тут есть сомнения, возможно, ты их прояснишь.

Читрабхану со стаканом вина в руке подошёл к ним.

Мы хотели бы знать: ваш Кришна ест мясо? — спросила Рута.

— Да не знаю я о нём ничего, — ответил Читрабхану. — И всё же не думаю, чтобы он давал какие-то обеты не есть мяса.

— А употребляет ли он спиртные напитки? — спросила Хема.

— Если вам так интересно это знать, то лучше отправиться к Кришне и спросить его самого, — отрезала Пратичи.

Прозвучал звон колоколов, призывая на учёбу. Все окончили завтрак и устремились в большой зал. Сев рядами на скамьи, они сохраняли полное молчание. Рута, Хема, Пратичи, Читрабхану и Шрутаманью расположились в одном ряду.

— Читрабхану, какая сегодня тема? — спросил Шрутаманью.

— Тише, сейчас войдёт профессор Локаята и начнёт свою лекцию! Она будет посвящена методам критики теорий ведического закона.

Когда величавой походкой в класс вошёл Локаята, все встали и склонили головы в почтении. Он был учителем колдовства, контроля над умом, гипнотизма и вызывания нужных снов, умел вызывать таких духов, как Тара, Багала — демона снов — элементов холода, а также прочих подобных — в этом он был адептом. Кроме того, мог с совершенной лёгкостью и без опасности для себя в самую тёмную ночь босым пройти через самые густые леса. Его заклинаниям повиновались все змеи, скорпионы, львы, тигры и слоны. Если того требовала месть, был способен попрать ногами голову любого существа. Когда тёмными страшными ночами он проходил через джунгли, горы и долины, двое женщин-духов шли по сторонам, бросая на его путь приятные голубые лучи. Он был приглашён Чарвакой из своей родной страны — Непала — чтобы служить ему своими адскими силами. Досконально изучил Веды, Веданту и Пураны для нападений на традиционных учёных, поэтому у него в руках были все ключи к критике и опровержению древних писаний. Своим чарующим тоном традиционного чтения Вед он привлекал молодёжь из ортодоксальных семей, а задавая вопросы по Упанишадам, был способен задать неразрешимую загадку любому пандиту. Ему не требовались книги — он сразу мог процитировать любое место из Пуран, чтобы доказать противоречия. Являясь адептом алхимии, знал, как, используя ртуть, победить старость. Ему было около ста пятидесяти лет, и всё же он выглядел свежим, как молодой лист бетеля. Зная омолаживающие средства и эликсир жизни, равно как и философский камень, применял их сообразно требованиям времени года. Его тело было крепко, как алмаз. В этом возрасте он заводил фривольные разговоры с девушками и мог развлекаться с ними сколько угодно. Загнутый кончик его носа придавал лицу обманчивое впечатление улыбки.

Локаята вошёл в зал и уселся на свой стул, знаком левой руки позволив ученикам сесть, мелодичным голосом начал свои наставления. Они были весьма научны и психологичны: