El Ruso

Серега рывком вынырнул из люка и понесся по улице, направляясь к реке. Позади раздались тревожные вопли, а потом забухали выстрелы.

Несколько пуль вышибли искры из стен хижин и заборов, противно свистнуло над самым ухом. Сергей петлянул, словно заяц, и только собрался нырнуть между хижин, как страшный удар выбил у него из руки винтовку. Кисть сразу онемела, в глазах полетели разноцветные искры. Потеряв направление, Серега споткнулся об корень и кубарем полетел на землю.

Темноту разорвал свет множества фар. Голоса становились все ближе, в них стал вплетаться азартный собачий визг.

Серега забарахтался, выдернул из-за пояса пистолет и, отталкиваясь ногами, спиной вперед втиснулся в проем между забором и стеной хижины. Неожиданно перед ним возникло приземистое мускулистое тело, раздалось утробное собачье рычание, почти сразу же сменившееся оглушительным лаем «по-зрячему».

Толстое дуло глушителя уставилось прямо в раззявленную брылястую пасть, ТТ два раза дернулся, ротвейлер жалобно взвизгнул и сунулся мордой в землю. Обдирая плечи об камни, Серега побежал дальше, застрял, отчаянно рванулся, сшиб какую-то подпорку и вывалился на параллельную улицу, тоже почти полностью залитую светом автомобильных фар.

– Мать вашу, вы слышали?.. Педро, Хесус, Хулио, живо туда… – Над головой Сереги по стене хижины мазнул луч света. – Живым этого сына тысячи сук брать, живым…

Серега вжался в землю и потихоньку стал отползать назад. В голове мелькнула предательская мысль: расстреляв все патроны, последнюю пулю пустить себе в голову. Другого варианта выпутаться из этой передряги он уже не находил. Сдаться – автоматически означало мучительную агонию в гнезде местных термитов, обгладывающих тушу коровы за считанные часы.

– Будьте вы прокляты, сраные гуки[22]!.. – совсем неподалеку неожиданно раздался могучий надтреснутый бас, прервавшийся короткой пулеметной очередью. – Альфа-Браво… Альфа-Браво… докладываю, вокруг Вьетконг[23], запрашиваю поддержку с воздуха…

В начале улицы грохнул взрыв гранаты, и через мгновение сдетонировал бак машины, разорвав темноту ослепительным заревом. Раздался пронзительный визг, чья-то охваченная пламенем фигура понеслась в сторону и, ударившись об забор, стала кататься по земле.

– Они везде, везде, мать вашу… передайте дяде Сэму, что стаф-сержант Санчес ебал его в звездно-полосатую задницу… – Опять басовито заработал пулемет. – Идите сюда, косоглазые бляди, морская пехота не сдается…

Серега сначала оторопел, а потом сообразил, что папаша Санчес, тихий старый пьянчужка и по совместительству заслуженный ветеран Вьетнамской войны, награжденный Пурпурным Сердцем и медалью Конгресса за реальные подвиги, в очередной раз поймал «белочку» и принял братков, перлюстрировавших трущобы, за ненавистных вьетконговцев. А ненавидеть было за что: северяне, взяв его в плен, держали бравого морпеха в яме, полной дерьма, и регулярно трахали в зад бамбуковой палкой, до тех самых пор, пока он не перегрыз горло охраннику и не сбежал. Санчес сам об этом проговорился во время одного из запоев.

К домику запойного ветерана, превращенному в рамках тихого помешательства в такой себе среднестатистический дот, стали стягиваться люди Барона. Там уже кипел нешуточный бой: бухали гранаты, захлебываясь лупили автоматические винтовки и пулемет.

Серега мысленно пожелал своему невольному спасителю доброй охоты и ползком стал выбираться с улицы.

Вскоре стала просматриваться черная водная гладь, расцвеченная отблесками луны, мерзко завоняло тиной, солярой и рыбной падалью.

По улочке перед рекой курсировала пара машин, тщательно освещая все закоулки и воду фарами-искателями.

– Суки… – выдохнул Серега и, выбрав момент, метнулся к реке.

Задержав дыхание, нырнул, и проплыв под водой с десяток метров, направился к «Рубину», стоявшему на рейде. Еще несколько гребков, и он ухватился за якорную цепь. Отдышался и несколько раз стукнул кулаком по корпусу катера, отбивая морзянкой: «Я свой».

– Кто? – немедленно раздался голос с палубы. – Обзовись…

– Игнатьев…

– Ты сбрендил, Серый? – над бортом показалось круглое узкоглазое лицо. – Ты какого хрена в воду полез? Жить надоело? Вах… ну и рожа у тебя…

– Д… д-дай руку, Шевкет… – постукивая зубами, попросил Серега.

Он дико замерз: в этом месте со дна били ключи, и вода отличалась просто арктической свежестью.

– Кэп, тут…

Шевкет посторонился и пропустил к борту капитана сторожевика, капитан-лейтенанта Степана Михайловича Супруна.

Капитан глянул вниз, потом быстро мазнул взглядом по берегу, заметил беспокойно мечущиеся по воде прожекторы, озадаченно крякнул и кивнул Шевкету.

– Тяни на борт этого придурка.

– Есть.

Оказавшись на борту, Серега обессилено привалился к рубке. Тело налилось свинцовой тяжестью, ужасно хотелось спать. Все это время он не замечал усталости, а сейчас наступала неизбежная расплата за переизбыток адреналина в крови.

– Ну и? – Михалыч присел рядом на корточки. – Что за нахрен? Это из-за тебя кипиш на берегу?

Серега молча кивнул.