Эль-Таалена

«Погоди, погоди… — горячечно зашептал Брандт. — Котофеич, родной, знал бы ты, как это для меня важно — березовый швырок! У меня ж на него такие выходы, такие выходы… Знаешь, сколько его после веников остается? Девать некуда! Приходится дачникам за копейки отдавать, самовывозом. Слушай, будь другом…»

«Ну вот еще! — отрезал Котофеич. — Даже и не думай. Коммерческая тайна. Ишь ты, какой прыткий…»

«Да я ж тебя не тайны выдавать прошу, — схватил его за рукав Брандт. — Не хочешь документы показывать — не показывай. Мне бы только телефончик заказчика… ну и на товар хоть одним глазком глянуть, только глянуть, а? Ну чего ты уперся, как Штирлиц? Подумаешь, сверхсекретная информация… швырок! Тьфу!»

«Ну и что же, что швырок? — стоял на своем Котофеич. — Каждое знание имеет свою цену. Хоть швырок, хоть трипперок.»

«Так я ж и не прошу за бесплатно…» — немедленно отреагировал Брандт.

«Кто тут Свету заказывал? — перебила его подошедшая к столику официантка. — Трахать подано. Третья комната, справа.»

Котофеич вскочил.

«Слышал, братан? — сказал он, обращаясь к блондину. — Наше время пошло. Я побежал.»

«Почему ты всегда первый? — мрачно спросил Параллелепипед. — Как платить, так поровну…»

«Тебе же лучше, — быстро ответил щуплый. — Я ведь долго не вожусь… разгоню ее чуток, а потом и ты можешь за дело приниматься, сразу, без разминки. И времени тебе всегда больше остается, если уж ты про равную оплату заговорил… Ну? Разве не так?»

Блондин махнул рукой и отвернулся. Котофеич исчез в глубине зала.

Мила взяла бутылку и наполнила водкой пустой стакан Параллелепипеда. Над стаканом взметнулось и тут же исчезло легкое облачко порошка, подхваченное прозрачной струей.

«Мне ты это же сыпала?» — спросил Брандт по-арабски.

Мила очаровательно улыбнулась: «Да, дорогой. Только вчетверо меньше.»

«Эй! — она потрепала блондина по голове, отвлекая его внимание от сцены и подсовывая стакан. — Выпьем за морских козлов!»

«Что она сказала?» — поинтересовался Параллелепипед.

«Предлагает тост за вас с Котофеичем, — перевел Брандт. — Похоже, вы ей оба сильно понравились. Хотя ты — больше. Ну, будем!»

Они дружно выпили и закусили отвратительную водку сухими, слегка заплесневелыми маслинами.

«Классно прошло,» — сказал Параллелепипед и снова отвернулся к стриптизерше.

— «Рад, что тебе понравилось, — ухмыльнулся Брандт. — Слушай, а вы из Гамбурга куда идете?»

Блондин зевнул.

«В Марсель. Оттуда в Хайфу. А потом через Суэц в Сингапур и на Тайвань… Я тебе, Дима, так скажу: мужик ты хороший, но ко мне лучше не подъезжай. У нас всеми делами Котофеич заведует. Я кто? Я механик, рабочая кость. А он кто? Суперкарго, интеллигент. Вот с ним и говори.»

Впервые за весь вечер он, казалось, потерял интерес к происходящему на сцене. «Быстро действует, — подумал Брандт. — Даже чересчур быстро. Не окачурился бы.»

«Не бойся, — сказала Мила, будто читая его мысли. — Будет жить. Хотя и в качестве бесчувственного бревна. По крайней мере, в ближайшие двое суток. Теперь мы этому козлу Котофеичу нужнее мамы. Без нас ему не справиться.»

Блондин с трудом перевел на нее налитые кровью глаза. Дурман тяжелым медведем наваливался на него, придавливая своими мохнатыми лапами последние вяло сопротивляющиеся мысли.

«Ты… — блондин неуверенно погрозил полусогнутым пальцем. — Ты…»

«Что, лапушка? — весело спросила Мила по-русски. — Что — я?»

«Ты… параллелепипед!» — удивительно ясно выговорил блондин и уронил лохматую голову на стол.

Брандт засмеялся. Не соврал щуплый Котофеич. Кстати, почему Котофеич? Он потряс блондина за плечо.

«Эй! Друг! Почему твоего суперкарго Котофеичем кличут?»

В ответ раздалось лишь бессвязное мычание, перемежаемое отчетливо произносимыми «параллелепипедами».

Котофеич вернулся минут через десять, взвинченный и злой.

«Эй, Параллелепипед! — закричал он еще издали. — Давай, твоя очередь. Да не спи ты здесь, на Светке поспишь. Она сегодня еле шевелится, сучка. Жаль, Машки нету… Эй! Да что это с ним?»

«Ууу-уа… параллелепипед…» — промычал несчастный механик, не открывая глаз.

«Нажрался твой приятель, — насмешливо произнес Брандт. — Как ты отошел, так сразу три стакана вдул и отрубился. По-моему, водка тут несвежая.»

«Ах ты, блин… — растерянно сказал Котофеич, садясь к столу. — Алкаш проклятый. Как же я его, гада, назад поволоку? Его ж не поднять…»

Брандт сочувственно покачал головой и прихлопнул себя по коленям.

«Ладно, нам с Фатьмой пора, — Он полез в бумажник и кинул на стол пять сотенных бумажек. — Думаю, хватит, правда? Рад был познакомиться, счастливого пути, как говорится…»

«Погоди… — голос Котофеича звучал умоляюще. — Ты мне не поможешь, а? подгоним тачку, загрузим… мне бы только до трапа его доставить… Один я не потяну: он, знаешь, какой тяжелый?»

Брандт солидно откашлялся.

«Знаю ли я, какой он тяжелый? — с расстановкой повторил он. — Что тебе сказать, Котофеич? Меня тут один умный человек научил, что каждое знание имеет свою цену. Хоть швырок, хоть трипперок. Так что…»

Котофеич просветлел.