Элайзабел Крэй и Темное Братство

Элайзабел с трудом сдержала вопль ужаса, который готов был сорваться с ее губ. Она не сводила глаз с Лоскутника, следя за каждым его движением и вполне отдавая себе отчет в том, что сейчас, скорее всего, должна будет проститься с жизнью. Но пусть не рассчитывает на ее мольбы и слезы. Она перед ним не дрогнет. Ведь она снова стала самой собой. Элайзабел Крэй.

Убийца запер дверь, вынул ключ и положил в карман. Поставил свободный стул напротив пленницы и уселся на него. Он был обут в высокие сапоги для верховой езды, одежду его составляли теплый плащ с широким распахнутым воротником и кожаные перчатки. О внешности Лоскутника невозможно было судить по тем участкам тела, которые оставались на виду, — изогнутые губы и глаза, взгляд которых поражал своей мертвенной холодностью.

Элайзабел молча ждала своей участи, едва отваживаясь дышать.

Убийца подался вперед и провел пальцем по ее подбородку. Она окаменела от ужаса и омерзения. Стоило ей отшатнуться, как Лоскутник приставил к ее горлу острие своего ножа.

— Где же дух ведьмы, мисс Элайзабел? Почему он вас покинул и куда подевался?

— Откуда… — начала было Элайзабел, но в горле у нее так саднило, что она принуждена была остановиться, несколько раз сглотнуть, откашляться и лишь затем смогла внятно произнести: — Откуда вам известно, что ее во мне уже нет?

Она задала ему этот вопрос на случай, если бы оказалось, что нахождение в ее теле Тэтч могло гарантировать ей жизнь. Но вдруг это, напротив, заставит Лоскутника немедля прикончить ее? Как бы там ни было, Элайзабел рассчитывала узнать, что у него на уме.

Но тщетно.

— Я в этом и так ничуть не сомневался, мисс Элайзабел. А ваш тон только подтвердил мою уверенность.

Элайзабел удалось не выдать своего разочарования.

Убийца отвел нож от ее горла, постучал острием у себя над ухом и выпрямился на стуле.

— Итак, в вас больше не живет дух ведьмы. Братство заполучило-таки ее, верно?

— А если и так, что вы намерены предпринять? — отважно спросила девушка.

— Бросьте эти игры, мисс Элайзабел, — с досадливым вздохом произнес Лоскутник. — С вас довольно будет и того, что, останься она по-прежнему в недрах вашей души, я выпотрошил бы вас как рыбешку на этом самом месте, и она погибла бы, а планы Братства обернулись бы крахом.

Он встал, предоставив ей поразмыслить над этими словами, подошел к окну, вынул из кармана еще один ключ, при помощи его отпер ставни и распахнул их настежь. Теперь все звуки города стали громче и отчетливей: завывания волков, торопливые шаги, далекое эхо пистолетных выстрелов, вопли сверхъестественных существ — и все это на фоне непрекращающегося низкого гула, который доносился откуда-то издалека.

— Вам повезло, не так ли, что я оказался поблизости от «Угодий» минувшей ночью? — спросил Лоскутник, выглядывая из окна наружу. — Вернее, все вышло попросту забавно, потому что я ведь ехал туда, чтобы отыскать и убить вас, но, к сожалению, опоздал. Не бойтесь, дитя. Вы слишком молоды, чтобы умереть, да и я к тому же сегодня не в настроении убивать. У меня хватает других забот. Идите-ка сюда и взгляните сами.

И он стремительно обошел стул и очутился у нее за спиной. Элайзабел зажмурилась от страха. Пусть слова его и звучали обнадеживающе, но уж больно близко от ее беззащитного тела оказался этот острый нож. Но Лоскутник одним быстрым и точным движением разрезал веревки на ее руках и вернулся к окну. Девушка поднялась на ноги, потирая запястья, и приблизилась к нему, как было велено. Окошко ее нынешнего узилища выходило на грязный и замусоренный пустырь. Позвать на помощь было некого, даже если бы ставни и оставались всегда открытыми. За пустырем вдали угадывались контуры высоких зданий, а над городом в туманной сумеречной дымке кружились гигантские кроваво-красные облака. С далеких улиц доносились жалобные вопли, дикий вой и колокольный звон. Где-то неподалеку полыхал пожар, оранжевые языки пламени вздымались к небу, рассыпая фонтаны искр. Вот одно из огромных красных облаков выплюнуло испепеляющую молнию, которая вонзилась в высокий шпиль какого-то строения, который тотчас же задымился. О дожде, который загасил бы пожар, можно было только мечтать.

— Это… Это Старый Город? — дрогнувшим голосом спросила Элайзабел, оборачиваясь к Лоскутнику. — Вы привезли меня в Старый Город?

— Ну что вы, — весело ответил он. — Мы находимся в целой миле к северу от Темзы. А Старый Город — как раз под этой роскошной небесной каруселью, в самом ее центре.

Элайзабел снова выглянула в окно. Она глазам своим не верила.

— И такое происходит по всему Лондону?

— Да, почти.

— Вы сказали, что сейчас утро, — напомнила она.

— Так и есть. Сейчас часов десять или начало одиннадцатого. Из-за облаков не видно солнца, в этом все дело.

Элайзабел, понуро ссутулившись, отошла от окна и тяжело опустилась на стул.

— Выходит, мы проиграли.