Элантида

К сожалению, темный эльф оказался прав, и они, даже переодевшись, не перестали представлять собой абсолютно умопомрачительное зрелище. Эту потрясающую картину довершали их лошади, — великолепной рыже-пегой масти, периодически вызывающей у темного эльфа приступы гомерического хохота. Вдобавок ко всему, Дани, услышав об идее Эльстана, соорудил им вполне приличные… мм… «накопытники», приговаривая, что в таких «туфельках» их «коровки» обязательно отобьют у Звездочки завидного жениха. «Завидный жених» фыркал, Звездочка гордо отворачивалась, чем бесила моего Зверя еще больше, ведьмаковская Ромашка… если я что-то понимаю в лошадях, тихо посмеивалась, а сами пятнистые лошадки вообще не обращали на трескотню темного эльфа никакого внимания. Впрочем, это его нисколько не смущало.

Однако следующее действие нашего неугомонного мага добило меня окончательно — когда он принялся их «разувать», объяснив это тем, что по траве несчастным коняжкам во всем этом будет идти неудобно, а сейчас он просто тренировался, дабы потом у самой горы долго времени не терять. Я уже собралась высказать все, что я думаю о его гениальной идее и о нем лично, но осеклась и делать этого не стала — что стояло за этой бестолковой затеей Дани, было ли это пустое ребячество и умение любое, пусть даже и серьезное занятие превратить в балаган, или же им двигал подсознательный страх перед наверняка более, чем опасной и чем-то ему самому неприятной предстоящей нам горной «прогулкой», и желание оттянуть этот момент — я так и не поняла. Эльф дурачился, и по его глазам, искрящимся звездами ночного неба, понять ничего было невозможно. Я махнула рукой и говорить ничего не стала.

Как бы то ни было, сборы были закончены.

Мы двинулись к пещере.

Глава 15

— Фа-э-но-о-ор!

Этот крик не умолкал никогда. Он всегда звучал в его голове, не давая ему спать ночами, сводя с ума его и тех, кому не посчастливилось в это время находиться рядом.

— Фа-э-но-о-ор!

Протяжный вопль, похожий на вой, переходящий в… хрип, чаще всего предсмертный. Иногда женский, иногда мужской, иногда вообще мало похож на человеческий, но всегда — жуткий.

— Фа-э-но-о-ор!..

Так когда-то кричала его жена, когда на их деревню напали восставшие. Инквизитор еще сказал, что это — дело рук некроманта, который, спасаясь от справедливого наказания, к которому его приговорил Святой Орден, поднял кладбища в нескольких окрестных городах и направил на их маленькую деревеньку. Впрочем, ему это все равно не помогло — он все равно был схвачен и казнен. Так сказал Инквизитор. И Фаэнор ему поверил. Тогда. Зря. Но не поверить он тогда не мог… Тогда он был ослеплен ненавистью и болью. Его дом, равно как и другие, был буквально погребен под останками восставших и присоединившихся к ним селян. В этой бойне выжить было невозможно. В этой бойне погибла его жена… единственная женщина, которую он любил всю жизнь… жизнь, которая потеряла для него всякий смысл после этой чудовищной битвы. Он сам не понял, как выжил тогда, а главное — зачем. Хотя… у него был тогда еще сын, которого ему все-таки удалось спасти… тогда…

— Фа-э-но-о-ор!

Так кричал целитель, уже отчаявшись вернуть его к жизни. Светлый маг никак не мог понять, почему простой человек, без каких-либо магических способностей, крепкий телом — судя по всему, отменный солдат, чудом выживший в этой мясорубке, не приходит в себя сейчас, когда все его раны уже почти полностью залечены. Почему! Да потому что — не все! Потому что даже самый простой человек, кем бы он ни был, деревенским конюхом или солдатом из отборной армии Его Величества, получившим за отличную службу кратковременный отпуск, чтобы повидать свою семью… чтобы увидеть, как его семью… Да не может этот человек жить с такой душевной раной, неужели не понятно?! Не может, а главное — не хочет! Толку с его боевых заслуг, если он, такой сильный и ловкий, один из лучших мечников королевской гвардии, не смог защитить ту, что любил больше жизни!

— Фа-э-но-о-ор!

Какой, однако, настырный лекарь… Да, не хотелось, очень не хотелось оживать. Но пришлось. Из-за сына. И… не только. Еще надо было отомстить. Жестоко. Только вот — кому? Некромант, наславший полчище мертвецов на богами забытую деревню, давно уже мертв. Но, с другой стороны, он же не единственный, сеющий зло и насилие, есть и другие, живые и здравствующие, несмотря на все старания Инквизиции. В душе Фаэнора закипала жгучая ненависть, и она требовала выхода. Он уже ненавидел не только некромантов, но и всех магов — ведь они, пользуясь невесть откуда льющейся силой, недоступной ни взгляду, ни слуху, ни даже пониманию простого народа, мнят себя чуть ли не богами, смотрят на всех свысока и считают, что вольны распоряжаться судьбами людей! Прав отец Инквизитор, все зло — от них, и он, Фаэнор Тринни отныне объявляет им войну! Всем магам. Некромантам — в особенности.

— Фа-э-но-о-ор!