– Я не могу похвастаться резвостью, но и не собирался упускать возможности узнать, что вы задумали, – откликнулся Ройэл. – Говорят, с возрастом приходит мудрость, но мне старость принесла только неистребимое любопытство.
– А солдаты Иондела?
– Они были на празднике с самого начала, – подал голос Люкел. Он настоял на объяснениях, когда увидел, как покрытая грязью Сарин незаметно пробирается в дом герцога. – Я видел их среди гостей.
– Я пригласил офицеров легиона, – пояснил герцог. – Тех, что оказались в городе.
– Ладно, – произнесла Сарин. – Значит, после моего ухода Эйш связался с вашим сеоном и рассказал, что мы идем по следу короля.
– «Глупая девчонка решила себя прикончить» – вот что он сказал, – с усмешкой поправил герцог.
– Эйш!
– Простите, госпожа. – Сеон смущенно замерцал. – я очень волновался.
– В любом случае Эйш сообщил Ройэлу, а тот собрал Иондела и его солдат. Вы все спустились в канализацию, где ваш сеон помог разыскать дорогу.
– Пока Иондел не услышал ваши крики, – закончил за нее Ройэл. – Вам очень повезло, что граф отдал свой меч вам, Сарин.
– Я знаю. Его меч спас мою жизнь уже дважды. Подождите, когда я увижу Йадона, – непременно устрою ему скандал за то, что убедил знать отказаться от военного обучения.
Герцог рассмеялся.
– Вам придется занять очередь, чтобы нарваться на скандал, принцесса. Сомневаюсь, что жрецы Каи – что кораиты, что артеты Шу-Дерет – простят короля за участие в мистериях Джескера.
– И принесение в жертву той несчастной женщины, – тихо добавил Эйш.
Разговор прервался; нахлынули живые воспоминания о кошмаре прошлой ночи. Сарин содрогнулась, когда перед мысленным взором вновь возник омытый кровью алтарь и труп жертвы. «Эйш прав, – грустно подумала она. – Сейчас не время шутить».
– Так вот во что ввязался Йадон? – спросил Люкел.
Сарин кивнула.
– Мистерии порой требуют жертвоприношений. Должно быть, Йадон очень сильно чего-то хотел.
– Наш дереитский друг утверждает, что обладает некоторыми познаниями в этой области, – произнес герцог. – Он считает, что король просил у Джескера чьей-то смерти.
– Моей? – Сарин под одеялом покрылась мурашками.
Ройэл кивнул.
– Артет Дилаф сказал, что на алтаре кровью жертвы были написаны указания.
Принцесса задрожала.
– Теперь мы знаем, что случилось с пропавшими горничными.
– Думаю, король давно участвует в мистериях, чуть ли не со времен реода. Он, несомненно, возглавлял преступников.
– А кто остальные?
– Мелкие дворяне. Йадон не стал бы впутывать того, кто поставит под угрозу его положение.
– Подождите. – Сарин нахмурила лоб. – Откуда там появился дереит?
Ройэл со смущенным вздохом заглянул в чашку.
– Моя вина. Он видел, как я собираю людей Иондела – я сильно торопился – и выследил нас. У нас не было времени объясняться с ним.
Принцесса с недовольным видом потягивала напиток. Ее планы на ночь определенно пошли прахом. Внезапно в двери ввалился Эхан.
– Ради Доми, Сарин! Сначала вы ругаетесь с королем, потом спасаете его, а теперь лишаете трона. Определитесь!
Принцесса подтянула колени к груди и со стоном уткнулась в них лбом.
– Неужели нет шанса замять дело?
– Нет, – ответил Ройэл. – Дереитский жрец постарался на славу: о преступлении короля знает уже полгорода.
– Теперь власть точно перейдет к Телри, – горестно покачал головой Эхан.
– Где Иондел? – внезапно встревожилась Сарин.
– Провожает короля в тюрьму.
– А Шуден?
– Кажется, развозит по домам перепуганных дам, – ответил Люкел.
– Хорошо. – Сарин подняла голову и смахнула со лба волосы. – Придется начинать без них. Господа, боюсь, что мне удалось положить конец краткому моменту мира и спокойствия в Арелоне. Нам предстоит продумать дальнейшие действия и, самое главное, по возможности сократить нанесенный королевству ущерб.
Глава тридцать третья
Что-то изменилось. Хратен заморгал, избавляясь от последних отстатков страшного сна наяву. Он не знал, сколько прошло времени: его окружала неприницаемая тьма, которую нарушала только пара одиноких факелов на элант-рийской стене. Даже луна не показывалась на черных небесах.
Джьерн все чаще впадал в полубессознательное состояние, его разум засыпал, отключался, пока тело стояло на коленях в извечной позе кающегося грешника. Он провел в молитве трое суток.
Хратена мучила жажда. И голод. Он умел подавлять требования тела; он постился и раньше. Но сейчас эти лишения ощущались по-другому. Голод терзал его сильнее обычного, как будто тело готовилось к переменам. Жрец понимал, что отчасти причина его страданий кроется в самом городе: в Элантрисе каждый грязный, потрескавшийся камень излучал отчаяние и тревожное ожидание.