Эластичность. Гибкое мышление в эпоху перемен

Наша система вознаграждения – способ, которым эволюция поощряет нас делать все, чтобы оставаться сытыми и не испытывать жажды, а также чтобы плодиться. Она порождает в нас желание и удовольствие – и, рано или поздно, насыщения. Без системы вознаграждения мы бы не ощущали радости от роскошного шоколада, глотка воды или оргазма. Но эта же система подталкивает нас думать и действовать по итогам возникших мыслей, преследуя свои цели.

Когда мой сын Алексей учился в девятом классе, я сказал ему, что, занимайся он ежедневно на полчаса больше, получал бы пятерки, а не четверки. Он возразил: «Зачем мне это?» – и вид у него был такой, будто он наконец понял, зачем я хожу к психотерапевту. В тот раз ум Алексея напомнил мне о газонокосилке, которая имелась у нас в доме, когда я был маленький. Если хорошенько дернуть за пусковой шнур, она просыпалась и даже срезала сколько-то травинок, но затем чихала и глохла. Дергать Алексея за пусковой шнур я был волен сколько влезет, но без убедительной мотивации, какая возникает исключительно изнутри, думать мозг Алексея отказывался.

Сделать так, чтобы компьютер обрабатывал информацию, легко. Для этого его достаточно лишь включить. Но у человеческого мозга кнопка «вкл.» – внутренняя. Как раз система вознаграждения обеспечивает мотивацию, чтобы начать или продолжить мыслительную цепочку. Эта система подключает вашу систему переработки данных к школьным домашним заданиям, совершению покупок, чтению газеты или сбору головоломки. Она направляет ваш мозг к выбору, какие задачи осмыслять, и помогает определить конечную точку, к которой осмысление движется. Как сказала одна ученая-нейробиолог, «нет большей радости у меня в жизни, чем додуматься до идеи, которая хороша. В тот миг, когда она возникает у меня в голове, это приносит громадное удовлетворение, уж такое оно благодатное… Моя [система вознаграждения], надо полагать, слетает с катушек от восторга, когда это происходит»[54].

Система вознаграждения у Пэт Дарси вдохновляла ее заняться эластичным мышлением, связанным с ее художественными и творческими склонностями. Но подпитка дофамином перевело ее творчество в форсированный режим, отняв возможность остановить эту деятельность.

Из-за того, как это средство подействовало на ее поведение, врачи Дарси в конце концов уменьшили ей дозу. К сожалению, симптомы болезни Паркинсона вернулись, и Дарси перенесла операцию, в ходе которой ей в черепе просверлили маленькое отверстие и ввели туда зонд. Через зонд доставили жидкий азот и таким способом уничтожили точно определенные участки мозга. То, что так можно помочь делу, кажется контринтуитивным, поскольку болезнь происходит из-за смерти клеток, производящих дофамин. Но целью операции не было разбираться впрямую с болезнью: она устраняла симптомы, уничтожая ткань, деятельность которой в нормальном состоянии дофамин подавляет, и которая стала чрезмерно активной. В случае Дарси операция помогла обуздать симптомы болезни, а со снижением дозы лекарства художественные порывы пациентки сделались спокойнее и управляемее. «Мое увлечение вновь стало удовольствием, которое никому не мешает», – сказала она.

Когда мысль остается не поощренной

Если ваша система вознаграждения мотивирует вас думать, то каким был бы человек, если бы не мог переживать удовольствие, обеспечиваемое системой вознаграждения? У нас есть некоторые представления об этом благодаря несчастному малому, которого в нейробиологической литературе называют пациентом ЭВР[55].

Выросший на ферме, ЭВР превосходно учился и женился сразу после старших классов, а к двадцати девяти годам уже сделался финансовым контролером в одной почтенной строительной фирме. Но затем, в тридцать пять, у него нашли доброкачественную опухоль мозга и хирургически удалили ее. Несмотря на операцию врачи не ожидали «никаких серьезных нарушений». На восстановление ЭВР потребовалось всего три месяца, но когда он оправился, стало ясно, что в мышлении у него имеется значительная неполадка.

ЭВР утратил способность принимать повседневные решения. На работе, например, получив задание рассортировать документы, он мог целый день потратить на рассуждения с самим собой о достоинствах и недостатках принципа сортировки документов по дате, по объему или по составу. Отправляясь по магазинам, он тратил непомерно много времени, выбирая между различными торговыми марками, придирчиво вникая во все подробности. «Решение, где поужинать, могло занять несколько часов, – писал один его врач. – Он брался оценивать планировку каждого ресторана, особенности меню, атмосферы и манеры управления. Подъезжал к каждому заведению, чтобы выяснить, насколько там людно, однако и тогда не в силах был решить, какой же выбрать».