Эльдар Рязанов

Дальнейшая судьба Эльдара Рязанова решилась, таким образом, внезапно, случайно и в мгновение ока. Вскоре он уже первым приступом штурмовал стены ВГИКа, старательно сочиняя рецензию на довоенный фильм Александра Зархи и Иосифа Хейфица «Депутат Балтики». За нее он получил тройку, но этого было достаточно для допуска ко второму туру. Там абитуриентам было предложено выбрать несколько записей из рассказа Чехова «Жалобная книга» и охарактеризовать людей, которые эти записи оставили. Рязанов вновь обратился к своему дару подражательства — и написал три прозаических фрагмента «под Чехова». За эту работу он уже получил «отлично».

Последним и главным экзаменом было собеседование, на котором, как пугали друг друга поступающие, могли «спросить что угодно — и попробуй не ответь». Ходил слух, что почти всем кандидатам в кинорежиссеры задают вопросы о живописи — и тот, кто в ней не разбирается, немедленно «засыпется». Рязанов прислушался к этим прогнозам — и впервые в жизни отправился в картинную галерею. В Третьяковке была выставка Репина, которую Эльдар добросовестно осмотрел.

Один из первых вопросов среди тех, которые на собеседовании задал Рязанову знаменитый ленинградский режиссер Григорий Козинцев (именно он набирал в этом году курс), был такой:

— Сколько человек изображено на картине Репина «Не ждали»?

«Какое спасительное совпадение!» — подумал Рязанов, напряг память и уверенно ответил:

— Шесть.

На самом деле там было семь человек — смутно обозначенную на заднем плане фигуру, выглядывающую из-за двери, Рязанов упустил из виду.

Еще раньше Козинцев спросил Элика, что тот читал. Рязанов нахально ответил, что для своего возраста он читал довольно много. В комиссии засмеялись.

Затем абитуриенту было предложено прослушать музыкальный фрагмент и описать свои впечатления. В бессловесной музыке Эльдар тогда не разбирался — и прослушанная композиция не вызвала в нем ни мыслей, ни чувств. Но он вяло пробубнил что-то про море и блуждающий по нему корабль: такую, мол, картину навеяла мне эта мелодия.

Напоследок Козинцев с кислым видом предложил Рязанову на ходу сочинить рассказ, который заканчивался бы фразой «Который час?».

— Смешной рассказ? — уточнил Эльдар.

— Какой хотите. Не важно.

Элик вспомнил собственный подъезд и квартиру на пятом этаже и сымпровизировал следующее: «Вот по обшарпанной лестнице на пятый этаж бредет усталый почтальон. Лифт не работает — война. Почтальон поднимается. Он запыхался. Он уже немолод. Он позвонил в дверь. Из квартиры вышел старик. Почтальон вручил ему письмо. Старик посмотрел на конверт: на обратном адресе значилась полевая почта его сына. Но адрес был написан чужой рукой. Старик взял письмо и вернулся в комнату. В комнате сидела старуха. Он сказал:

— Письмо пришло!

Старик вскрыл конверт и прочитал, что их сын погиб смертью героя. Старик выронил из рук листок бумаги и спросил:

— Который час?..»

После этого Рязанова приняли, хотя и условно. Это означало, что, если он никак не проявит себя в первом семестре и не сможет как следует сдать первую сессию, его отчислят. Иными словами, Рязанов изначально стал считаться одним из наиболее вероятных кандидатов на скорое выдворение из института. Но принятие в институт, пусть даже с такой оговоркой, все равно необычайно воодушевило Элика. То была уже вторая значимая победа в его жизни после сдачи экстерном выпускных школьных экзаменов.

В дальнейшей творческой деятельности Рязанову предстоит одержать десятки громких побед, но пока он об этом еще не думает. В начале осени 1944-го все мысли шестнадцатилетнего вгиковского первокурсника по-прежнему — о морских путешествиях. Однако очень скоро планы и мечты Эльдара кардинально изменятся, и на всю оставшуюся жизнь его пленит десятая муза.

В один год с Рязановым на режиссерский факультет ВГИКа поступил Василий Васильевич Катанян — сын известного литературоведа и пасынок еще более знаменитой Лили Брик. Катанян станет лучшим другом Эльдара Рязанова на всю жизнь, получит известность как режиссер-документалист, а в постсоветское время прославится и как автор биографических книг. Катанян постоянно вел любопытнейший дневник, опубликованный уже после его смерти, в 2001 году, под названием «Лоскутное одеяло». Благодаря начальным страницам этой книги у нас есть возможность зримо представить, как именно, в какой обстановке учился Рязанов, как проводили время, о чем говорили он и его сокурсники. Краткие характеристики всем им Вася Катанян дал в своем дневнике уже в самые первые дни учебы:

«Стасик Ростоцкий, фронтовик, с протезом ноги. Красивый интеллигентный парень, улыбчатый, но серьезный. Говорит бесконечные монологи и не слушает собеседника. Знаком с Эйзенштейном.

Виллен (Виля) Азаров, симпатичный, знает немецкий (в детстве жил в Германии) и множество голливудских фильмов, и кто где играет, словно они его родственники.