Эльдорадо

Еще два месяца ушли на отделку. Свен изготовил специальный подъемник в виде веревки, перекинутой через блок, закрепленный на вершине ракеты. С утра до вечера он, как паук, ползал по поверхности своего детища, заботливо заделывая трещины и бормоча: «Вот так… вот так… Космос, он шутить не любит»…

Однажды Гек спросил его:

— Отец, а что будет двигать нашу ракету? Мне кажется, ты об этом еще не думал?

— Ты прав, сынок, — ответил смущенный Свен. — Об этом я как следует не думал. Но это пустяки. У меня есть книжки, где про это написано… Главное — это корпус, остальное пустяки, придумаем потом. А корпус ведь хорош, не так ли? К следующему году отделаем каюту, оборудуем кладовую для продуктов, ведь лететь нам долго, а потом уже подумаем насчет двигателей…

И снова наступила зима — свирепая жительница этой планеты, названия которой Свен не знал и не хотел знать. Лютый холод сковал окрестности, загнал в щели и норы все живое. Снегами завалило долину и горы, нетронутыми остались только зубцы скал. Зима прервала работы. Стояли крепкие морозы, а в хижине было тепло и светло. Гек припас на зиму сала диких свиней, оно горело в глиняном блюдце. Сала было много. И мяса тоже. Ненавидимая Свеном планета не скупилась на свои природные дары… У них припасено было даже два мешка муки, добытой Геком в селении. Зерно, из которого была сделана мука, вырастили люди, презираемые Свеном, поэтому Гек умолчал о происхождении этой муки, а отец вопросов не задавал.

Мясо и хлеб. Свет и тепло. Что еще нужно человеку?

Всю эту зиму Свен читал книги. Его занимала мысль о том, как сделать двигатели. Неизвестно, чем занимался Гек, но только в эту зиму его душу впервые тронул червь сомнения.

В селении любили его, хотя и появлялся он редко. Он был очень стеснителен и краснел при всяком вопросе, касающемся их с отцом дел. Однажды на улице он столкнулся лицом к лицу с капитаном Сплотом. Смутившись, Гек отступил в сторону и хотел пройти мимо, но капитан положил ему на плечо руку и сказал:

— Добрый день, Гек.

Геку ничего не оставалось, как ответить приветствием на приветствие.

— Добрый день, капитан Сплот, — пробормотал он, глядя себе под ноги.

— Я слышал, твой отец строит ракету? — спросил Сплот.

— Да, он строит ракету, — ответил Гек.

— И ты помогаешь ему?

— Да помогаю… когда у меня бывает свободное время.

— А часто ли у тебя бывает свободное время? — спросил капитан, не снимая руки с плеча Гека.

— Нет, не часто, — сказал Гек, поднимая глаза и глядя в неподвижное лицо капитана. — Отец все время занят, а я добываю пищу для нас обоих.

— Ты хороший сын своего отца, Гек. Но ты был бы еще лучшим сыном, если бы сумел убедить его бросить бессмысленное занятие и спуститься к нам. Мне, к сожалению, не удалось сделать это… — Он помолчал и, чуть тряхнув плечо Гека, опустил руку.

Гек после долго думал над его словами, а отцу об этой встрече говорить не стал. Свен все эти дни что-то вычерчивал на бумаге, которую раздобыл Гек. Отец давно уже испытывал нужду в писчих принадлежностях и поэтому очень обрадовался, когда в один прекрасный день обнаружил на полу возле своей лежанки стопку грубовато сработанной бумаги и пару корявых карандашей. Опять он сделал вид, что не знает, откуда это взялось. Гек только усмехнулся, глядя, как отец жадно вцепился в серые листы.

Она недешево досталась ему, эта бумага. Пробиться сквозь снежный завал к селению на самодельных лыжах — дело нешуточное. Гек ничего не сказал отцу о ране на плече, оставленной голодным барсом, внезапно бросившимся ему на плечи, когда он пробирался через лес. Хорошо, что под рукой оказался кинжал, подаренный в свое время одним заботливым жителем селения. Иначе не видать бы Свену ни бумаги, ни сына… Теперь пятнистая шкура барса покрывала пол хижины, а на вопрос отца, откуда она взялась, Гек хмыкнул и пожал плечами:

— Убил на охоте, откуда же еще?

Весну своего двадцатого года Гек встретил в состоянии сильной душевной неуравновешенности. Он вдруг отчетливо понял, что ненавидимая его отцом планета вовсе не ненавистна ему самому.

Запахи пробуждающейся природы будоражили ему душу. Нежная зелень дерева, полыхающая в чистом голубом небе, притягивала взгляд своей понятной близостью. И горный пейзаж, ставший привычным за эти годы, порождал чувство уюта, чувство родины. Весело журчал ручей. Он щедро снабжал их чистой, вкусной водой. И лохматые козы по-прежнему давали им молоко, шерсть и мясо. И все было хорошо. А главное, внизу были люди, такие же, как и он и его отец.

В эти теплые весенние дни, когда пробуждалось и цвело все живое, Свен работал, как проклятый, забыв весь мир. Он не замечал ни чудесного весеннего солнца, плавящегося в томной голубизне неба, ни клейких молодых листочков, словно написанных свежайшей краской на голубом полотне. Он не слышал ни журчания ручья, ни блеяния коз. Не замечал он и мучений своего сына. Он работал. Работал на будущее, потому что по-прежнему не верил планете, на которой жил…