Элеанора и Парк

Она ощутила какое-то неприятное чувство в животе. Остановилась. И сделала шаг вперед. Только один шажок.

— Слушай, — сказал он, — я уже просто замучился приглашать тебя на ужин.

— Ладно… — неопределенно ответила она.

— Я что хочу сказать… Считай: у тебя есть постоянное приглашение. Просто… добро пожаловать. Хорошо? — Казалось, он смущен, и от этого Элеаноре было неуютно. Гораздо более дискомфортно, чем обычно рядом с ним.

— Ладно… — снова сказала она.

— Слушай, Элеанора… Я знаю твоего отчима.

Это могло означать что угодно, — и все варианты были равно ужасны.

Отец Парка продолжал (одна рука — на фургоне, другой он потирал шею сзади, словно та болела):

— Мы выросли вместе. Я старше Ричи, но это небольшой квартал, и я тоже, случалось, заглядывал в «Рельс».

Солнце садилось слишком быстро — Элеанора не могла толком рассмотреть лицо отца Парка. И все еще не понимала, куда он клонит.

— Я знаю, что твой отчим — сложный человек и жить рядом с ним непросто, — сказал он, подходя ближе. — И… ну… если тебе здесь лучше, чем дома, — тогда проводи время здесь. Нам с Минди так будет спокойнее. Понимаешь?

— Ладно, — сказала она.

— В таком случае: последний раз приглашаю остаться на ужин.

Элеанора улыбнулась, и он улыбнулся в ответ. И на миг показался гораздо больше похожим на Парка, чем на Тома Селлека.

Парк

Элеанора сидит на диване и держит его за руку.

Элеанора расположилась напротив него за кухонным столом и делает уроки.

Элеанора помогает отнести продукты бабушке.

С аппетитом ест все, что мама готовит на ужин, даже всякие гадости вроде печенки или лука.

Они постоянно вместе — но ему этого мало.

Парк до сих пор не нашел возможности обнять Элеанору по-настоящему. И слишком редко выпадает шанс поцеловать ее. Элеанора ни за что не войдет в его комнату вместе с ним.

— Мы могли бы послушать музыку.

— Твоя мама…

— Ей нет дела. И мы оставим дверь открытой.

— Где мы будем сидеть?

— На моей кровати.

— Боже, нет.

— На полу.

— Я не хочу, чтобы твоя мама считала меня развязной.

Парк не был уверен, что мама вообще воспринимает Элеанору как девушку.

Впрочем, Элеанора ей нравилась. Гораздо больше, чем раньше. Как-то мама сказала, что у Элеаноры великолепные манеры.

— Она очень тихая, — сказала мама, словно это было что-то хорошее.

— Она просто нервничает, — объяснил Парк.

— Почему?

— Не знаю. Просто нервничает.

Он знал, что мама по-прежнему терпеть не может ее стиль. Она постоянно оглядывала Элеанору сверху донизу, критически покачивая головой — если думала, что Элеанора этого не видит.

Элеанора же была неизменно вежлива. Даже пыталась вести с ней беседы. Субботним вечером после ужина мама сортировала свои флакончики от «Avon», а Элеанора и Парк играли в карты.

— Давно вы занимаетесь косметологией? — спросила Элеанора, разглядывая бутылочки.

Маме очень нравилось это слово.

— С тех пор, как Джош пошел в школу. Я сдала экзамен по общеобразовательной подготовке, окончила курсы косметологов, получила лицензию, разрешение на работу…

— Ух ты, — сказала Элеанора.

— Я всю жизнь делаю прически, — объяснила мама. Открыла розовую бутылочку с лосьоном и понюхала его. — Еще в детстве подстригала куклам волосы, рисовала им макияж.

— Прямо как моя сестра, — сказала Элеанора. — А у меня никогда ничего такого не получалось.

— Это не так уж трудно. — Мама подняла взгляд. Ее глаза засветились. — Послушай, а у меня идея. Я сделаю тебе прическу. У нас будет вечер нового имиджа.

Элеанора приоткрыла рот. Возможно — уже представила себя со взбитыми волосами и накладными ресницами.

— О, нет, — сказала она. — Я не могу…

— Давай! — настаивала мама. — Будет весело.

— Мам, не надо, — вступил Парк. — Элеанора не любит макияж. Ей это не нужно, — прибавил он.

— Не полный макияж, — отозвалась мама. Она уже щупала волосы Элеаноры. Никакой стрижки. И ничего такого, что нельзя смыть.

Парк умоляюще взглянул на Элеанору. К счастью, она поняла: Парк умоляет, чтобы порадовать маму. А не потому, что ему не по душе ее внешность.

— Никакой стрижки? — уточнила Элеанора.

Мама намотала ее локон на палец.

— В гараже освещение лучше. Пошли.

Элеанора

Мама усадила Элеанору в кресло и повелительно кивнула Парку. К ужасу Элеаноры — к ее великому ужасу — Парк принялся наполнять раковину водой. Потом взял из стопки розовое полотенце, умело обернул его вокруг шеи Элеаноры, аккуратно приподняв волосы, и застегнул на липучку сзади.

— Прости, — прошептал он. — Хочешь, я уйду?

— Нет, — ответила она одними губами, схватив его за рубашку.

Но подумала: «Да». Ее охватило смятение. Она уже не чувствовала кончики собственных пальцев.

Но если Парк уйдет — как знать, возможно, его мама решит сотворить Элеаноре огромную зубчатую челку. Или перманентную завивку. Или то и другое разом. И кто ее удержит?..

Уж точно не Элеанора — что бы тут с ней ни делали. Она была гостьей в этом гараже. Она принимала еду от этой женщины и целовала ее сына — а значит, была не в том положении, чтобы спорить.

Мама отодвинула Парка и откинула голову Элеаноры назад, уложив в раковину.

— Ты каким шампунем пользуешься?

— Не знаю, — сказала Элеанора.