Элегантность ёжика

Сегодня мама водила меня к своему психоаналитику. Потому что я прячусь. «Ты же понимаешь, милая, нас очень тревожит, что ты от всех прячешься. По-моему, тебе стоило бы обсудить это с доктором Тейдом, особенно после того, что ты нам недавно сказала». Ну, во-первых, этот Тейд — «доктор» только в бедных взбаламученных маминых мозгах. Он такой же врач, как я, и степени у него нет, но маме ужасно приятно называть его доктором, ему же — тешиться мыслью, что он ее лечит, причем это лечение требует немалого времени (оно длится уже десять лет). Это бывший левак, который после нескольких лет не бог весть какой напряженной учебы в Нантерре и судьбоносной встречи с корифеем великой лиги продолжателей дела Фрейда ударился в психоанализ. А во-вторых, я не вижу никаких причин для паники. Что я «от всех прячусь» — это, положим, правда. Я стараюсь уединиться, забраться куда-нибудь, где меня никто не найдет. Потому что хочу без помех вести свой «Дневник всемирного движения» и записывать свои «Глубокие мысли», а до этого просто хотела спокойно подумать, так, чтобы меня не донимали всякие глупости, которые изрекает моя сестрица и вещают ее любимые радио- и телепрограммы, и чтобы мама не приставала со своим воркованием: «Иди поцелуй мамочку, детка!» — не знаю фразы противнее этой.

Обычно, когда папа сердито спрашивает: «Да почему ты вечно прячешься?» — я ничего не отвечаю. Что я могу сказать? «Потому что вы действуете мне на нервы и потому что мне надо успеть закончить перед смертью серьезный труд»? Такого, ясно, не скажешь. А в последний раз я решила пошутить — ну, чтобы разрядить обстановку. Посмотрела на папу туманным взором и прошептала умирающим голосом: «Я слышу голоса, это все из-за них». Батюшки-светы, что тут поднялось! У папы глаза на лоб полезли, он помчался звать маму с Коломбой, те живо прискакали, и все затараторили хором: «Ничего страшного, дорогая, мы тебе поможем» (папа), «Я сейчас же позвоню доктору Тейду» (мама), «А сколько голосов ты слышишь?» (Коломба) и т. д. Мамино лицо, как бывает в особо торжественных случаях, выражало озабоченность и возбуждение: вдруг моя дочь — редкий медицинский казус? Какой ужас, зато какая честь! В общем, семейство так переполошилось, что даже когда я сказала: «Да нет! Это просто шутка!» — мне пришлось повторить это несколько раз, прежде чем меня услышали и, главное, мне поверили. Да и то я не уверена, что убедила их. Так или иначе, мама записалась на прием к д-ру Т., и сегодня утром мы к нему ходили.