Сказать, что это было странно, – значит, ничего не сказать. Я так была смущена и раздосадована своим поведением, что, даже не осмелившись обернуться, послушно зашагала вперед. Вот только бежать мне совсем не хотелось. Я заметила, что моя спина неожиданно для меня самой выпрямилась, словно струна. Бег заметно замедлился. Дефилируя, словно королева однушек, я шла уверенно, подняв голову, а не как обычно – изучая носки своих старых ботинок, и откуда ни возьмись в моей голове возникла совершенно забытая фраза: «Прекрасное должно быть величавым, прекрасное не терпит суеты». Так, повторяя это, будто мантру, я словно завороженная дошагала до своего подъезда.
Все еще слегка контуженная неожиданным столкновением, я, словно птица, сбитая стрелами коварного купидона, на подкошенных ногах зашла домой.
Боже, какой странный день. Я сидела на полу, вспоминая сегодняшние события. Все происходящее больше напоминало странный сон. В голове, словно картинки из советского диафильма, прокручивались фрагменты последних четырех часов. Вот я еще сдираю липкий сюрприз со своего лица, собираю осколки разбитого зеркала; Маргарита Павловна с угрюмым лицом – и вот она уже на следующем «кадре» мило улыбается, прижимая к себе моего КОМПОТА. Затем картинка резко меняется – и я уже стою в приемной мадам Борро и разглядываю своих соседок. Странно, но мне на секунду показалось, что какая-то схожесть со мной улавливалась в каждой из них.
Однако мне не удалось хорошенько поразмышлять на эту тему, так как мой шустрый мозг уже перекрутил ленту диафильма – и в кадре появился ОН. Тут, видимо, мой компьютер дал сбой, потому что я надолго зависла на этой картинке, представляя нашу совместную жизнь. И вот, когда я уже видела нас лежащими на теплом песке испанского побережья, кадр сменился на фото мадам Борро, и я, словно с ударом молнии, вернулась в реальность, вспомнив последние слова ее предсказания.