Электрические тела

Мистер Уоррен дружелюбно сообщил, что Президент не может сам нас встретить, но попросил позаботиться, чтобы мы чувствовали себя свободно. Нас провели мимо дома к большому бассейну, где играли человек десять детей и взрослых. Я не узнал среди них ни одного служащего Корпорации, что было немалым облегчением. Территория была огромной, на краю подстриженной лужайки стоял блестящий черный вертолет. Откуда-то донеслись удары теннисных мячей, скачущих по нескольким кортам, и я с трудом разглядел вдалеке нескольких немолодых мужчин с обвисшей грудью в белых теннисных костюмах. В павильоне при бассейне стоял стол с небольшими сэндвичами, салатом, соками, пивом и тому подобным. Долорес и Мария со своими купальниками исчезли в женской раздевалке. Они появились через несколько минут, первой – Мария в милом розовом костюме с пышной юбочкой, а за ней Долорес. Она выбрала полосатое бикини, которое красиво обтягивало ее грудь, и, пока она вела Марию к бассейну, я наблюдал за тем, как другие гости воспринимают ее сексуальную привлекательность. Они с Марией были единственными темнокожими у бассейна, но, казалось, этот факт никого особо не заинтересовал: они выглядели богатыми, и этого было достаточно. Мария быстро познакомилась с какой-то маленькой девочкой, и они вдвоем начали радостно плескаться на мелкой стороне бассейна. Долорес плавала немного неуверенно, и мне пришло в голову, что, пока она росла, у нее было мало возможностей купаться. Мы втроем какое-то время играли в воде. Я заметил, как вертолет улетел, а потом снова вернулся. В какой-то момент в течение следующего часа я увидел у дома мистера Уоррена, который ладонью заслонял от солнца глаза и смотрел в сторону бассейна – возможно, ища взглядом меня. Потом он исчез. Долорес, Мария и несколько их новых знакомых ушли играть в крокет. Я несколько раз нервно проплыл вдоль бассейна, гадая, увижу ли я сегодня Президента.

Под лучами солнца время текло медленно. Большинство детей убежали куда-то вниз по склону, и, оставшись один, я нашел нелепый стул для бассейна, изготовленный из стали и полистирола, который плавает, даже если на него сесть. Вооружившись холодным пивом, для которого в подлокотнике кресла было предусмотрено специальное углубление, я впал в сонное оцепенение, покачиваясь на слабых волнах бассейна и ощущая сквозь опущенные веки ласковое тепло солнца. Я уже много лет не испытывал такого удовольствия, и прошло уже почти двадцать лет с тех пор, когда я так наслаждался все лето.

Почему так приятно бывает загорать на солнце? Моя мать и Гарри Маккоу вступили в теннисный клуб, и одним летом, когда мне было пятнадцать, я проводил там много времени, отрабатывая подачу. Я почему-то чувствовал, что это мое последнее лето свободы. Я мечтал о шоколадном загаре и ухлестывал за легендарной Бетси Джонс, дочерью владельца клуба. Ей было всего пятнадцать, но она уже приобрела печальную известность своей развязностью, выпивками и поразительным ударом слева... Это было незабываемое время. По слухам, Бетси встречалась со второкурсником Пенсильванского университета (что оказалось правдой, поскольку позже она вышла за него замуж, а потом развелась с ним), но я был подтянутым, энергичным и чувствовал себя непринужденно в тесных плавках, которые я завязывал шнурком на животе. И после целого лета безобидного подросткового флирта мы трахнулись как-то ночью в клубе, в тесном бельевом чулане, на сотне сложенных льняных скатертей. Она знала, что делает, я – нет, и весь акт занял не больше трех лихорадочных минут, не принеся удовлетворения Бетси Джонс, но после этого я стал считать себя совсем взрослым, как будто меня, скажем, пригласили играть в профессиональной футбольной команде. Я помню, как ночью попрощался с ней, а потом в безумном торжестве понесся на велосипеде по темным улицам к дому, сжимая пальцами ног стельку кедов, надетых на босу ногу, и накручивал педали, не держась за руль, вскинув сжатые кулаки вверх в необузданном праздновании победы. Я запомнил это лучше, чем сам половой акт. Я больше ни разу не видел Бетси. Ее отправили в школу-пансион, и мы перестали общаться.

Мелькнула чья-то тень, и я услышал свое имя. Мистер Уоррен появился у бортика бассейна с полотенцем в руке. Было видно, что ему жарко в твидовом пиджаке.

– Можно вас на минуту, мистер Уитмен?

По его вежливому лицу я понял, что меня вызывают и что этот визит все-таки имел какую-то цель.

– У меня есть время одеться?

– Боюсь, что нет, мистер Уитмен.

– Мне бы очень хотелось зайти в павильон и хотя бы накинуть рубашку.

– Извините. Он хотел бы видеть вас немедленно.

Я с досадой вылез из бассейна в мокрых плавках и осмотрелся, пытаясь найти Долорес и Марию.

– Они играют с детьми.

Мистер Уоррен вручил мне полотенце, давая понять, что у меня нет времени искать Долорес, чтобы сообщить ей, что я ушел из бассейна. Этот тип был чересчур жестким для дворецкого. Я прошел за ним, ступая нежными босыми ногами по дорожке из уложенных елочкой кирпичей. Она вилась между декоративными вишневыми деревьями, ведя к главному дому.