Электрическое бессмертие

- Скользкий тип. Я, грешным делом, предполагал, что Ребрик работал на комитетчиков. Официально, естественно, они не ответят. Зато у меня есть контакты. Ребята из конторы тоже считают его подозрительным. Больной на всю голову, давно известен как потенциально опасный элемент, но ему нечего предъявить, чтобы привлечь к уголовной ответственности. Много слов, мало дела. Вербовать такого себе дороже. Представьте, от него в начале двухтысячных открестился даже радикальный Белорусский Народный Фронт, стараясь не ронять имидж перед западными демократами. В декабре десятого года не был замечен на Плошчы Незалежнасцi, там оппозиция промышляла массовой дракой с ОМОНом. Высокодуховные дела выше этой суеты.

Наркевич усмехнулся.

- Раз его действия, слова и взгляды становятся известны, значит – в окружении есть стукач, милицейский или гэбешный. Кстати, а почему бы уголовное дело не передать в КГБ?

- Никак. Наличие преступной группы, тем более угрожающей государству, не доказано. Банальный криминал. Даже сомнительное прошлое Ребрика недостаточно, чтобы Комитет принял дело к своему производству. Ну, а относительно внедрённого человечка вы вправе предполагать что угодно. Задумайтесь о другом. Мужик – экстремал по жизни, не признаёт умеренности и середины. Если против москалей – то бороться до последнего живого русского. Если перейти на сторону добра и духовности – то до перевоплощения в Будду. Теперь представьте уровень Рашида, который умудрился за какой-то месяц подчинить и Доминика, самого по себе достаточно харизматичного, и его стадо.

Действительно, множество взрослых, состоявшихся людей обоего пола, с достаточно твёрдыми гуманистическими установками, проявило невероятную доверчивость. Многие отказались принять тот факт, что в кружке произошло убийство ради презренных материальных благ. Более того, одна из минчанок продала квартиру и прочее имущество, отдав деньги Рашиду для Международного центра Рерихов (МЦР) в Москве. На остаток она купила авиабилет до Нью-Дели в одну сторону с намерением отправиться на север в монастыри.

До этого дня Игорь не мог понять, как они захомутали брата. Пусть он художник, существо взбалмошное и склонное к эксцентрическим поступкам, но не идиот же. И на тебе – вляпался в экстремальную секту. Теперь кое-что становится ясным. Раз уж Доминик купился, шансов у Олега не было. Хотя… Наркотическое отравление и попытка убийства говорят о другом – у мелкого не съехала крыша настолько, чтобы уже через неделю добровольно жертвовать на «Живую этику» московскую квартиру. То есть бумаги он подписывал под наркотой. Видел ли это минский нотариус? Да и апостиль… Поздно причитать, никто из чинуш не признается, что заметил расширенные зрачки и неадекватное поведение, но не стал напрягаться и шлёпнул печать.

- Пётр Викторович, я вас отвлеку на минуту. Может, Рериховский центр тряхнуть?

Следователь отвлёкся от созерцания толстенной пачки документов.

- Я отправил письмо в ГУВД Москвы. Заранее знаю – толку ждать не следует. Деньги были наличные, наверняка там открестятся. И вообще не факт, что Рашид как-то связывался с МЦР. Говорил об этом пастве Ребрика – да, но они же у него не потребовали расписку о приёме денег в Москве. Верили на слово как бараны. Извините, не хотел обидеть вашего брата.

- Ничего. Правильно.

- Вообще, настоящие рериховцы – непростые ребята. Тоталитарной сектой их назвать нельзя, но некоторые черты определённо есть. Кстати, в Минске имеется филиал МЦР на улице Богдановича.

- Послушайте, а почему их не запретить? У вас же всё проще, чем в нашей говорильне. Достаточно Батьке издать указ…

- И всё заколосится, - усмехнулся следователь. – Наслушались баек про последнего диктатора Европы, который любые вопросы в стране решает одним взмахом руки.

- Ну, не только. Я разговоры слышу: чуть что – Президенту пожалуюсь, Президент порядок наведёт… Ну, или Президент не доглядел, если дорожка не подметена и урна перевёрнута. Не удивлюсь, если до революции Бога не столь часто поминали.

- Давайте не будем лезть в большую политику. Думаю, если прижать каких-нибудь свидетелей Иеговы и прочих экстремальных, начнутся вопли о религиозном притеснении. Нам нужны очередные проблемы с Евросоюзом? Тем более, в случае с Олегом надо выщемить конкретного злодея-одиночку, а не организацию.

- Вопрос на миллион. Как?

Пётр Викторович вздохнул и отобрал папку у Игоря.

- Мы отрабатываем круг знакомых Рашида, трясём секту Ребрика. Имеем волосы и иные микрочастицы для генетической идентификации, а также отпечатки пальцев, предположительно ему принадлежащие. Но, похоже, никаких ведущих к нему живых ниточек не останется. Хитрый и продуманный гад. Поэтому есть только один способ изловить. Если уж говорить откровенно, вы имеете шанс сделать гораздо больше, чем наши опера.

- Слушаю.

- Рашид – профессионал. Почуяв, что с квартирой Игоря он пролетел, а в Минске началась заварушка, он на время залёг на дно. Полагаю – уехал. Но через короткий срок вернётся к тем же методам.