Электрическое бессмертие

- Витам пана капитана… Я – доктор Иодко, - ответил старик, не слишком разобравшись в словах военного. Откуда ему знать, что САП – это самоходный артиллерийский полк 60-й армии 1-го Украинского фронта? Он и самоходку от танка не отличит. Со звёздами, стало быть – не вермахт, и за то спасибо.

- У нас раненые. Скольких сможете принять?

Наверно, сильно напрягая память, врач смог бы ответить по-русски. Но эта самая память в первую очередь подсказала, что красным лучше не знать о российском, тем более – панском прошлом. Он забормотал по-польски:

- Пшепрашам. Ниц нема. Особенно лекарств и перевязочных средств. Зиму амбулатория не работала.

- Плохо. Но больше не хватает врачей. «Юнкерс» точно в медчасть бомбу уложил, сука. Вы – хороший врач?

- Один из лучших в Кракове, пан офицер. Но я – терапевт, не хирург.

- Это лучше, чем зубодёр или ветеринар. Разворачиваемся тут!

В обычной армейской манере русские и не подумали спросить разрешения у хозяина. С той же бесцеремонностью заняли второй этаж и соседний магазин. Как по мановению волшебной палочки появилась печь-буржуйка.

Всенепременно сунул нос замполит. Вперив бдительный взгляд в аборигена, сурово спросил:

- Из панов? Буржуй?

- Не, просты доктор, - ответил наследник шляхетской фамилии, восходящей к эпохе Ягеллонов.

- Ну-ну…

Гул и лязг возобновились. Колонна СУ-76М уползла дальше. На улице остался «Студебеккер» с красным крестом на боку.

Девушка, лейтенант медицинской службы, с интересом глянула на плакатики в рамке.

- Пан доктор, что есть «электрография»?

Он сбивчиво объяснил.

- Не знаю, когда дадут свет. Без него…

- Можно взять ток с автомобильного генератора. Вас устроит двенадцать вольт или дать высокое напряжение с умформера?

За двое суток три дюжины бойцов 1448 САП получили сеансы электротерапии для стимулирования регенерации тканей. А ещё немолодой врач резал, доставал осколки, вскрывал нарывы, накладывал лубки, зашивал… Опускал веки молодым ребятам, которым ничем не смог помочь.

Русские удивлялись, глядя на электрическую премудрость – вот до какой техники додумались буржуи. Фамилия Наркевич-Иодко на дипломе, висящем в рамке, им ничего не сказала. Конрад пришёл к выводу, что Иодко не помнят вообще: ни как изобретателей электротерапии, ни в роли эксплуататоров трудового крестьянства. Это принесло облегчение и огорчило одновременно. Быть может, забвение страшней дурной славы.

А ещё он удивлялся. Советские парни и девушка-лейтенант, потомки батраков и работяг, подобных песочанским, о которых принято было заботиться и одновременно относиться снисходительно, проявили незаурядную смекалку. Они мигом разобрались в электрических хитросплетениях, усвоили польские инструкции, дополнив пробелы интуицией, а также опытами по методу «научного тыка», как выразилась лейтенант. Привычная панская спесь спряталась в дальний уголок натуры и тихонько примолкла.

Могут же русские сосуществовать с поляками мирно и даже объединяться в борьбе против общего врага. Что же мешало сделать это раньше? Сколько потерь, сколько смертей от глупой вражды славянских народов…

С того самого дня Конрад начал ежедневно приносить домой в безопасный полуподвал буханку хлеба и банку американской тушёнки – самую твердую валюту военного времени.

Глава 17

Глава семнадцатая

Российская Федерация, 2013 год

В месте впадения маленькой речки Тверцы в Волгу стоял заброшенный речной вокзал. Не удивительно, что он привлёк к себе внимание любителей оккультных таинств. Никакими материалистическими резонами не объяснить, почему роскошное некогда здание в стиле сталинского неоклассицизма, расположенное практически у сердца областного центра в исключительно живописном месте, находилось в столь плачевном состоянии. Единственное учреждение, которое соответствовало осыпающимся фасадам и разваливающимся ступеням, это был Музей ужасов.

С начала лета здесь начали собираться поклонники восточных эзотерических таинств. Они пели протяжно и грустно, усугубляя тематическую атмосферу упомянутого музея. Городские власти несколько встревожились, а милиция пару раз выгоняла людей из руин. Потом успокоились: сборища никого не беспокоили и никому не мешали.

Буквально за пару недель новое объединение набрало серьёзную популярность. На чтение таинственных книг и коллективные медитации приходило в отдельные дни до полусотни человек. Тревогу забила разве что православная церковь, обоснованно считая буддистского проповедника нежеланным конкурентом.

К концу августа, в один из последних сравнительно тёплых дней, собрание затянулось надолго и не закончилось с заходом солнца. Новообращённые искатели космической мудрости и коррекции кармы разошлись к полуночи, возле гуру остались две симпатичные барышни, готовые совершить особо восхитительный ритуал, заимствованный из другой восточной культуры. Но им не повезло.

- Привет, Геннадий. Хорошо устроился. Лучше, чем в Мончаках.

- Присаживайтесь, что же вы стоите, - невозмутимо ответил тот заученной репликой. Через маску олимпийского спокойствия просочилась настороженность.