Электроника ИМ-02

– … не будем мучить наших телезрителей, – улыбка не сходила с лица Николая Макарова. Петр прекрасно помнил, как бывший друг когда-то именно на нее «цеплял» девушек. – И начнем общение с нашим многоуважаемым гостем! – Камера на несколько мгновений вновь показала человека с метким журналистским прозвищем «Ценное время». – Стоит напомнить, что Вадим Олешин является первым и единственным в мире триллионером, олимпийский призером по бегу на дистанции триста метров. Также он учредитель и главный редактор журнала «Взгляд вокруг». Единственного издания, которое выпускается практически во всех странах и на всех языках мира, а его ежемесячный тираж превышает один миллиард. Созданная им организация «АнтиРак» уже помогла ста миллионам людей по всему миру излечиться от этой болезни. – Ведущий сделал паузу. – Вы скажете это невозможно?! Возможно! И сейчас Вадим Олешин расскажет нам, как добился настолько невероятного успеха! Всего через несколько мгновений мы узнаем его хроники удачи!

Началась заставка программы «Хроники удачи».

– Маш, – крикнул Петр. – Точно смотреть не будешь? Оказывается, у этого кренделя денег больше чем в некоторых говна! Иди, посмотрим!

– Да зачем мне его деньги? – отозвалась жена. – У меня что, других проблем нету?

Водитель отхлебнул пива. Причмокнул так, будто выпил самый вкусный на планете напиток.

– Итак, Вадим Леонидович, – началась телепередача. – По традиции мы начнем с вопроса о первых детских воспоминаниях. Что вы помните? Как начинался жизненный путь такого выдающегося человека?

Камера переключилась на «Ценное время». Олешин улыбнулся, кивнул.

– Знаете, – начал приятным, бархатным, голосом. – О моем детстве ничего особо интересного рассказать-то и нельзя. Все как у всех. Первое осознанное воспоминание – это оранжевое ведерко. Помню, проходили с мамой по рынку, и я почти носом стукнулся в детское оранжевое ведерко, – Вадим Олешин улыбнулся. – Через все детство прошло у меня это ведерко. Я складывал в него игрушки, потом высыпал, а потом вновь складывал, снова высыпал и складывал. Машинок у меня было немного, но…

– Спасибо большое! – перебил, как обычно, Макаров, поворачивая разговор в нужное ему русло. – Давайте немного заглянем в будущее, и посмотрим на то, как вы занялись общественной деятельностью. Ведь перед «АнтиРаком» была другая организация, занимавшаяся другими делами. Насколько мне известно, масштабы у нее были поменьше. А перед ней была еще одна благотворительная кампания, о которой практически ничего неизвестно. Расскажите телезрителям, как начиналась организация, не побоюсь этого слова, с вселенским размахом.

Пока Макаров говорил, Олешин внимательно на него смотрел. Когда закончил, поинтересовался:

– Можно продолжать?

Ведущий кивнул.

– Знаете, что самое смешное? Это ведерко у меня до сих пор есть! Конечно, игрушки я в него уже не складываю, но и выбрасывать не хочу. Ведь это не только воспоминание о детстве, а еще и о маме!

Показали Макарова с круглыми глазами и раскрытым ртом. Программа обещала оставить все возможные рейтинги позади. Петр даже не слышал никогда, чтобы кто-нибудь позволял себе подобное обращение.

– Подготовка к школе, садик – все уместилось в нескольких воспоминаниях, – продолжил «Ценное время». – Помню, как ревел, когда мама вовремя не забрала, помню…

– Вадим Леонидович, – перебил Макаров. – И все же, ведь история-то вашего успеха началась не в детском садике, а гораздо позже. Может быть вы…

– Ошибаетесь, ошибаетесь, – тяжело вздохнул Олешин. – Моя история успеха началась в тот день, когда я ро…

– Маш, – крикнул Петр. – Пивка принеси, золотце мое ненаглядное!

– Кого? Пивка? – донеслось с кухни. – Для рывка или просто? – спросила дежурную фразу.

– Помню, сижу в кресле с книжкой на коленях, – продолжал триллионер, а на лице Макарова застыло выражение, будто его выбранили, и как нашкодившего ребенка поставили в угол. – И, водя пальцем по строчкам, медленно читаю по слогам. Книжка называлась… – Вадим Олешин призадумался. – Кажется, «Буратино». Где-то в тот период от нас ушел папа. Помню я его смутно. Правдивее сказать: не помню вовсе. От него осталась единственная вещь. Часы. Я их носил долго.

Повисло молчание.

– Грустное воспоминание, от которого стоит перейти… – попытался спасти положение ведущий.

– Но это было детство, – перебил Олешин.

Петр усмехнулся, когда показали лицо бывшего друга. Такое потерянно-глупое выражение он видел у него лишь единожды – когда их застукали за просмотром довольно изысканной порнографии.

– …оно у всех более-менее одинаково, – продолжал «Ценное время».

– Маш! Где пиво? – крикнул Пётр.

– Ты без пива и двух секунд прожить не можешь? – донеслось с кухни.