Читаем Электропрохладительный кислотный тест полностью

В разгар вечера сломался стробоскоп... кажется, у них там что-то перегорело... но это принесло облегчение, потому что, хотя меня к нему и тянуло, его свет выводил из равновесия ту часть моего сознания, которая стремилась уцепиться за реальность... до той поры я никогда не затевала шуток с ощущением времени... и я обнаружила, что они необычайно привлекательны, хотя и страшноваты.

Прохладительный Напиток подавали часов в десять. Почти с самого начала в дверях толпился входящий и выходящий народ, а также полицейские. Весь вечер там дежурило не меньше шести разных групп полицейских... начиная с городской полиции Комптона, потом дорожный патруль, помощники шерифа, полицейские из лос-анджелесского департамента и из отдела по борьбе с проституцией и наркоманией. Если мне не изменяет память, они толпились в дверях, группами по пять-шесть человек, и наблюдали, иногда заговаривая с проходившими мимо людьми, но не совершали никаких враждебных действий и не позволяли себе никаких угроз. Как мне сейчас кажется, они наверняка понимали, что со всем происходящим им попросту не справиться... а тащить в тюрьму полторы сотни человек, ошалевших от кислоты, было крайне нежелательно... вот они и смотрели, недовольно бурчали, а потом уходили, и на их место приходили другие... и так продолжалось всю ночь.

Прибыли представители местной знати... по-моему, где-то около полуночи, хотя я до сих пор не могу точно сказать, когда что происходило, и вот так до шести утра, когда я наконец-то присела (всю ночь, с десяти часов вечера, я ходила, танцевала, либо просто стоя , и мне ни разу не захотелось присесть... сама не пойму, по какой причине). Среди них были две-три женщины и человек семь мужчин. На одном из мужчин был белый костюм и ермолка - я еще решила, что это Илия Мухаммед. Они улыбались, смотрели, болтали с кем-то из публики... побыли полчасика и ушли, пожелав нам приятно провести вечер. Конечно, в тот момент никакого Прохладительного Напитка и в помине не было... его поспешно убрали. Эти люди, как и все жители в округе, были, естественно, неграми. Похоже, они понятия не имели, что это за сборище, и приняли его за обычную молодежную вечеринку, вдобавок им, судя по всему, доставляло удовольствие оказывать нам радушный прием в их районе. Помню, у одной из женщин на руках был ребенок, и многие наклонялись, чтобы с ним поиграть... кажется, духлетний мальчик.

До самого конца в комнате находился смотритель здания. Кажется, он иногда удалялся в служебное помещение немного вздремнуть, а может, просто хотел удрать от шума и хаоса... но время от времени проверял, все ли в порядке. Человек он был веселый и дружелюбный, однако необычность всего происходящего приводила его в крайнее смятение.

Должна сказать, что почти весь Кислотный Тест был поставлен мастерски. Все было тщательно продумано и рассчитано на то, чтобы вызвать эффект ЛСД, и поэтому я понятия не имела, где кончается постановка и начинается то, что творится у меня в голове. Фильмы, которые показывали, были очень яркими, с узорами, фрагментами цветов и деревьев, а зачастую на экране просто появлялись разные цвета, обведенные черными контурами, а также движущийся пейзаж, фрагменты рук и тому подобное... и мне опять-таки удалось не зациклиться на этих фильмах.

Народ стоял и снаружи... ночь была холодная и светлая... кто-то впал в панику, сел в машину и пулей умчался прочь... мне захотелось вернуться домой, но я знала, что садиться за руль было бы полным безумием. В абсолютном одиночестве стояла Бонни (дама Хью Ромни)... я коснулась ее руки, и мы улыбнулись друг другу, понимающе и заботливо... на улице стоял "Далше". Я села в автобус одна, и там я услышала и почувствовала души живущих в нем людей... мы (я и автобус) отправились в путешествие во времени, и я очень хорошо узнала всех... я прошла в глубь салона и обнаружила человека, чье лицо было выкрашено наполовину в золотистый, наполовину в серебристый цвет, с густой копной вьющихся волос, человека, который прежде казался мне страшным и непонятным"...

...это был Пол Фостер... "посмотрела на него и поняла. Раньше костюмы Веселых Проказников казались странными, а теперь они были прекрасны и вполне уместны. Я вспомнила афишу, которая была приклеена на потолке во "Фри пресс", когда наша редакция располагалась под радиокорпорацией... это афиша к постановке "Бороды" с надписью "Грах рур ограрх... лев-львица... ох грар..." (что-то вроде того) ...и в то мгновение я точно знала, что это значит.

Я вдруг прозрела. Сейчас я уже этого не помню, но в тот момент все встало на свои места и наполнилось смыслом, и я вслух сказала: "Ах, ну конечно же!"... как же я раньше всего этого не видела, как же я не понимала всех этих вещей и противилась им. Продолжалось это недолго и больше не повторялось.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
100 знаменитых тиранов
100 знаменитых тиранов

Слово «тиран» возникло на заре истории и, как считают ученые, имеет лидийское или фригийское происхождение. В переводе оно означает «повелитель». По прошествии веков это понятие приобрело очень широкое звучание и в наши дни чаще всего используется в переносном значении и подразумевает правление, основанное на деспотизме, а тиранами именуют правителей, власть которых основана на произволе и насилии, а также жестоких, властных людей, мучителей.Среди героев этой книги много государственных и политических деятелей. О них рассказывается в разделах «Тираны-реформаторы» и «Тираны «просвещенные» и «великодушные»». Учитывая, что многие служители религии оказывали огромное влияние на мировую политику и политику отдельных государств, им посвящен самостоятельный раздел «Узурпаторы Божественного замысла». И, наконец, раздел «Провинциальные тираны» повествует об исторических личностях, масштабы деятельности которых были ограничены небольшими территориями, но которые погубили множество людей в силу неограниченности своей тиранической власти.

Валентина Валентиновна Мирошникова , Илья Яковлевич Вагман , Наталья Владимировна Вукина

Биографии и Мемуары / Документальное
Третий звонок
Третий звонок

В этой книге Михаил Козаков рассказывает о крутом повороте судьбы – своем переезде в Тель-Авив, о работе и жизни там, о возвращении в Россию…Израиль подарил незабываемый творческий опыт – играть на сцене и ставить спектакли на иврите. Там же актер преподавал в театральной студии Нисона Натива, создал «Русскую антрепризу Михаила Козакова» и, конечно, вел дневники.«Работа – это лекарство от всех бед. Я отдыхать не очень умею, не знаю, как это делается, но я сам выбрал себе такой путь». Когда он вернулся на родину, сбылись мечты сыграть шекспировских Шейлока и Лира, снять новые телефильмы, поставить театральные и музыкально-поэтические спектакли.Книга «Третий звонок» не подведение итогов: «После третьего звонка для меня начинается момент истины: я выхожу на сцену…»В 2011 году Михаила Козакова не стало. Но его размышления и воспоминания всегда будут жить на страницах автобиографической книги.

Карина Саркисьянц , Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Театр / Психология / Образование и наука / Документальное