Электропрохладительный кислотный тест

СОВЕРШЕННО ГОЛАЯ в черном одеяле... Дотянувшись до самой себя, проснулась она как-то утром и видит: со всех сторон к ней липнут БОЛЬШИЕ МУЖЧИНЫ, обступают ее и ей угрожают голосами своими и видом, вожделением вечным ей внутрь проникают, непристойно облапывают ее, и она вожделеет, но вдруг начинает смеяться, СМЕЯТЬСЯ над всей этой жуткой нелепостью... ...но никто не пытался ей помешать, ни разу никто не попрекнул ее ни за параноидальные отключения с безумными взглядами, ни за маниакальные вспышки с воплями, никто ее не попрекнул - играйся себе, никто не попытался остудить сей воспаленный мозг, уже вытекающий из Совершенно Голой в эти чертовы подпрыгивающие - д а о с т а н о в и т е с ь ж e! - воздушные струи, создаваемые автобусом, несущимся со скоростью семьдесят миль в час в глубь Техаса: ведь все происходило так, как было предписано самим Кизи еще в Сан-ХуанКапистрано, так, словно в автобусе существовала некая шкала реагирования, от отрицательного до положительного, ни к чему нельзя было относиться отрицательно, на все следовало реагировать положительно - п л ы т ь п о т е ч е н и ю, - хладнокровие каждого должно было подвергнуться испытанию, и вскричать "Нет!", что бы ни произошло, означало этого испытания не выдержать. К тому же... разве Кизи не выдержал этого испытания первым? Разве Бэббс не уводил куда-то Чаровницу Гретхен и разве, вернувшись, кто-нибудь из них чувствовал хоть малейшую скованность по этому поводу? И разве не Уокер звонил в Ла-Хонду с каждой станции обслуживания в Америке? Все правильно, плыви по течению. И они плыли по течению, по всему треклятому течению Америки. Автобус вихрем врывается на станции взимания дорожных сборов за проезд по автостраде высшего класса, а микрофоны на крыше ловят всю трескотню, трезвон и невнятное бормотание служителя станции, визжат тормоза, переключаются передачи, - все звуки подлинной Америки, которые сплошь и рядом остаются незамеченными, возвращались здесь, многократно усиленные, в автобус, а хейдженская камера запечатлевала в это время лица - лица в Фениксе, полицейских, владельцев станций обслуживания, борцов и дезертиров Америки, затаскивая всех в их общий фильм, все это было завоевано и свалено в автобусе в кучу. Мчится по Америке автобус с микрофонами, которые ловят все подряд, весь грохот, и в этом стремительном движении микрофон на крыше чует приближение беды и - с к о к - к - к - к к к - к - к - несется вперед, грохоча над асфальтом, и вдруг - ц о к - и нет его, ни звука. Каким-то образом микрофон отцепился от крыши, грохнулся на асфальт и тащился некоторое время за автобусом, пока наконец совсем не оторвался... а Сэнди не в силах в это поверить. Он ждет, что кто-нибудь скажет Кэссади остановиться, вернуться и подобрать микрофон, ведь Сэнди столько времени и любви потратил на его установку, это была его вещь, его вклад в общую мощь - однако вместо этого все галдят, выкрикивая комментарии по поводу получившегося звука: "Блеск! Слыхали?.. блеск!" - словно все они синхронно настроились на нечто прежде неслыханное, нечто уникальное, звук предмета, микрофона, упавшего на американский асфальт, на нерегулируемую дорогу при скорости семьдесят миль в час,похоже, все это записалось на пленку, и в их распоряжении всегда будет момент, мгновение, в которое чтонибудь, к т о - н и б у д ь отрывается от течения и падает на Великую Автостраду на скорости семьдесят миль в час... а они записали это на пленку - и воспроизводили теперь с переменным запаздыванием: скок-к-к-к-кк-о-к-к-к-к-ок-к-к-к-к-о-к-к-к-у-у-ууууууууу.

У-у-у-у-уууууууу - Совершенно Голая ведет себя все более странно: дрожа, кутается в черное одеяло, потом его отбрасывает, в подскакивающей призрачной дымке подскакивает в безумных вибрациях маленький багровый нимб над ее головой - наконец они въезжают в Хьюстон и направляются к дому Ларри Макмёртри. Они тормозят у дома Макмёртри в пригороде, дверь дома открывается и выходит Макмёртри, худощавый, немного бледный, с виду добродушный и застенчивый, семенит на улицу вместе со своим маленьким сынишкой, Кэссади открывает дверь автобуса, чтобы все могли выйти, и вдруг Совершенно Голая испускает пронзительный крик: "Фрэнки! Фрэнки! Фрэнки! Фрэнки!" - это имя ее собственного сынишки, отнятого после развода... она сбрасывает одеяло, выпрыгивает из автобуса, несется по пригороду Хьюстона, штат Техас, совершенно голая, подбегает к малышу Макмёртри, хватает его на руки и прижимает к своей тощей груди, обливаясь слезами и крича: "Фрэнки! ох, Фрэнки! мой маленький Фрэнки! ox! ox! ox!" - а Макмёртри понятия не имеет, что же ему ради всего святого делать. Для пробы он касается рукой ее совершенно голого плеча и говорит;

"Мэм! Мэм! Минутку, мэм!" - а в это время вываливающиеся из автобуса Проказники... замирают. Автобус стоит. Ни грохота, ни безумных подпрыгиваний и вибраций, ни безумных лучей автомобильных фар, ни пленок, ни микрофонов. И только Совершенно Голая, с чужим малышом на руках, подпрыгивает и дрожит мелкой дрожью.