Электрошок: записки диджея

На премьеру Тгах (так я окрестил свою вечеринку), состоявшуюся 30 ноября 1989 года, пришла традиционная для Luna голубая публика, но вскоре подтянулись и гетеросексуалы. Первыми завсегдатаями Тгах стали несколько английских студентов, среди которых была скромная, но при этом очень грациозно двигавшая бедрами девушка — моя будущая жена. Слух о Тгах быстро разнесся по всему Парижу, и на улицу Келлер устремились толпы тусовщиков, мечтавших, не выезжая за пределы Франции, окунуться в атмосферу настоящего манчестерского клуба. На моей вечеринке играли такие диджеи, как Грэм Парк, Джон Да Силва, Стив Уильяме, и такие группы, как Candy Flip, Man Machine, Dream Frequency и Happy Mondays. Желанными гостями на Тгах были и художники-граффитисты — на время вечеринки стены клуба оказывались в их полном распоряжении. Я использовал свои регулярные поездки в Англию для раскрутки Тгах среди манчестерских и ливерпульских рейверов, в чем мне, кстати, помогали многие местные диджеи. В результате на La Luna свалилась совершенно не соответствующая ее скромным возможностям международная слава. Английские рейверы, приезжавшие из-за Ла-Манша специально ради похода на Тгах, ожидали увидеть "нормальный" клуб на пару-тройку тысяч человек, и испытывали глубочайший шок, когда понимали, что крошечное двухэтажное заведеньице на улице Келлер — это и есть "та самая La Luna". Помню, как какой-то парень стоял перед входной дверью и в растерянности бормотал: "Ну хорошо, допустим, это вход, но где же сам клуб?" И в этом была своя прелесть.

После запуска Тгах в моей жизни начали одно за другим происходить важные события, каждое из которых влекло за собой новые, не менее важные события, и так до бесконечности. Все началось с того, что на одной из вечеринок в La Luna я познакомился с фотографом Жаном-Клодом Лагрезом — одним из самых влиятельных персонажей во французской модной тусовке, а кроме того, духовным учеником королевы нью-йоркских трансвеститов Сьюзан Бартш. В тот момент Жан-Клод как раз запускал в Loco вечеринку French Kiss, которая по его замыслу должна была приобщить парижан к культуре drag queens и go-go's. Нам с Гийомом Ла Тортю было предложено стать резидентами French Kiss. На первой же вечеринке Лагрез представил на суд публики, состоявшей из геев, деятелей фэшн-индустрии и кучки приблудившихся рокеров, причудливое и шокирующее шоу. А вскоре после этого было решено устроить "выездную" French Kiss в La Baia Imperial — том самом La Baia Imperial в Римини, в котором я когда-то испытал свой первый клубный шок! При одной мысли о возвращении в это место на меня нахлынули сладостные воспоминания: вспышки лазеров, озаряющие небо под звуки "I Feel Love"; стикеры с изображением Мэрилин Монро, расклеенные по всей моей квартире… Но в Римини меня постигло горькое разочарование. La Baia Imperial оказался типичным итальянским клубом с вычурным интерьером и расфуфыренной публикой — иными словами, воплощением того, что я больше всего ненавидел в ночной жизни. Компенсацией за понесенный мною в результате этого открытия моральный ущерб стала встреча с владельцем дижонского рок-клуба An-Fer Фредом Дюмели, который в тот момент тоже находился в Римини. Фред спросил, не хочу ли я поиграть в его заведении. Я недолго думая ответил "да".

Playlist La Luna

Homeboy Hippy & Funky Dread

Total Confusion

S.H.I.E.L.A.

Mr Policeman

Man Machine

Man Machine

Shaded of Rhythm

Sweet Sensation

Ce Ce Rogers

Someday

Dream Frequence

Live the Dream

Мое первое выступление в Дижоне состоялось в июне 1990 года. An-Fer оказался довольно большим двухэтажным клубом с танцполом примерно такого же размера, как в парижском Rex. Наверху располагался небольшой уютный зальчик, до которого почти не долетал шум с первого этажа. Меня познакомили с работниками клуба, в том числе с совсем молоденьким осветителем, которому вскоре предстояло прославиться под именем DJ Tonio. Я решил не делать дижонским рокерам никаких поблажек и предложил им свою обычную техно- и хаус-подборку. Рокеры, явно не ожидавшие такого подвоха, с недовольным видом пили пиво, кричали: "Cure давай! U2 давай!" — и, видя, что я не реагирую на их требования, один за другим покидали зал. В итоге меньше чем за час моя аудитория сократилась с восьмисот человек до ста: остались геи и самые любознательные из местных рокеров. К концу вечеринки я был так пьян, что, когда опечаленный Фред спросил меня: "Ну как?", бодро ответил: "Нормально! Давай попробуем еще раз через месяц!" В течение последующих пяти лет я раз в месяц обязательно приезжал в Дижон.