Элемент 68

Струйный принтер громоздился у стены на старой табуретке. Через пару лет совместной жизни Ольга прозвала прибор «Алексей Второй» за то, что принтер, перед тем как приступить к любой работе, сначала долго скрипел и ворчал всеми шестеренками, делал пробный прогон, потом драматическую паузу. Лишь полностью завладев вниманием аудитории, прибор принимался за работу, жалобно постанывая и раскачиваясь на шаткой табуретке в такт движениям каретки. Алексей долго грозился изготовить для тезки подставку понадежнее, но не успел – пластмассовая коробка рухнула на пол, и Ольга констатировала открытый перелом лотка приема бумаг. С того дня листы уже не складывались прибором в стопочку, а ловко разбрасывались по полу. Лист с подсказкой принтер ловко швырнул к кошачьим мордочкам на ногах Ольги.

– Не поднимайся, это читают на коленях. – Ольга надавила ладонью на плечо Алексея.

– Ого, ты хочешь доминирования?

– Я хочу равноправия. Итак, каким будет твое предложение?

Алексей поднес лист к глазам:

– Будь моей!

– Я и так твоя, дальше.

– Не могу прочитать?

– Что-то со шрифтом?

– Да, полная неразбериха.

– Какие буквы непонятны?

– Вижу все буквы, но не могу угадать фразу.

– Веские причины?

– Нет реквизита. В такие моменты положено дарить кольцо.

– Ты мне уже дарил.

– Когда?

– При знакомстве в магазине. Черный бархатный футляр. Там были обручальные кольца.

– Откуда ты знаешь?

– Я так загадала. И была весь год хорошей девочкой. Ты же сам обещал хорошим девочкам исполнение желаний.

– А если там не кольца?

– Кольца. Два красивых дорогих кольца. Женское усыпано бриллиантовой крошкой.

– Хорошо, договорились. Открываем футляр, и если там не кольца, то вопрос откладывается.

– На сколько?

– На еще подумать.

– Алексей, мне некогда уже ждать. Я хочу ребенка. Обычно, по-человечески, по-бабьему. Это очень физиологичное и тянущее «хочу». Как голод. Очень сильный голод.

– Я просто не должен спешить. Сейчас совсем не вовремя.

– Ты это говорил и год назад.

– Хорошо, если в футляре кольца – мы поженимся.

– Так нечестно, футляр заперт, ключа у нас нет.

– Я сломаю замок.

– Не надо. Пожалуйста, не надо.

– Это просто. – Алексей приставил толстое жало силовой отвертки к черной бархатной щели между половинками футляра.

Он размахнулся, чтобы вогнать стержень между створками, но Ольга схватила его за руку:

– Не надо. Я прошу.

– Ты что? Надо же когда-то узнать.

– Ладно. Я согласна. Попозже. Только не ломай – я боюсь.

– Чего?

– Если там нет колец, то, наверное, лежит утка.

– Какая утка?

– В которой яйцо. В котором игла. А на кончике иглы – сам знаешь что.

Много позже, в кабацкой беседе, Алексей пытался объяснить эту фразу одному ненастоящему иностранцу. Тот любил в разговоре путаться в ударениях, коверкать русские слова и искать скрытые смыслы.

– Смерть? – спрашивал иностранец.

– Да, смерть, – повторял Алексей.

– Почему в утке должна быть смерть?

– Смерть – в игле, игла – в яйце, яйцо – в утке.

– Мы встречаемся уже который раз, но я все меньше вас понимаю.

– Тут нечего понимать, надо знать историю.

– Все русские очень странный народ, если смерть приходит от утки.

– Смерть у нас приходит отовсюду.

Накануне судебного заседания мобильный телефон Алексея надрывался полчаса подряд.

Этот телефон Баграт вручил Алексею сразу после подписания доверенностей. Подержанный аппарат, легкий, с небольшим цветным экраном. Баграт пояснил, что олигархам положено быть на связи – вдруг срочный звонок из Кремля. Еще пошутил, что входящие бесплатно. Да и исходящие тоже. Дорого обходится, только если абонент не отвечает. Алексей пытался было отказаться, но Баграт настаивал. Просил держать телефон заряженным, номер направо и налево не раздавать.

Раздавать было особо уже и некому, поэтому, если телефон и оживал трелью, было ясно, что звонит Баграт. Звонил он не часто, иногда просто перекинуться парой слов, но Алексею казалось, что партнер приучает его всегда быть на связи.

Пластиковая мобильная трубка проникла в мир Ольги и Алексея мелким злобным зверьком, который пробрался в дом и постоянно следит за ними. Когда телефон перезагружался, на экране возникали две руки, и Алексею казалось, что это Баграт тянется за ним через сотню километров. У Ольги был свой аппарат, который, возвращаясь в деревню, тихонько прятался в женской сумочке.

День накануне суда Алексей провел на огороде. Разглядывал горизонт, устанавливал подпорки под вытянувшиеся кусты помидор.

От мечтаний Алексея оторвала Ольга, которая несла на вытянутой руке мобильник:

– Поговори, это тебя.

Руки у Алексея были по локоть в черноземе, и он прижал аппарат плечом к щеке.

– Але, чудила, ты что трубку не берешь? – Баграт был взбешен.

– Не слышал звонка, на огороде копаюсь.

– Ты му… – Баграт орал так громко, что Алексей инстинктивно отдернул ухо, трубка свалилась с плеча и воткнулась в жирную землю. Алексей понимал, что надо поднять, но смотрел на аппарат и ничего не предпринимал. С грядки потянулись короткие гудки.