Элемент движения

Утро мигом выстыло, как зимняя полночь. Туго и вразнобой зазвучала земля под ногами, словно упавшая на бок арфа. От каждого звука чесались десны и ломило переносицу. Негодующе взвыл мертвяк, забившись в норе, и что-то еще зашевелилось под покровом почвы.

Из каждого пальца Брюса ударило по синеватому текучему потоку, которые устремились под землю и принялись вывязывать петли вокруг беспокойного костяка. Снова затрещал сундучок.

— …ал-ла… э! — веско договорил Брюс, хотя всякое шуршание стихло еще в середине этого странного наговора.

И изо всех сил почесал зудевшие уши. Жаль, что зубы изнутри почесать невозможно. Вот почему у некромантов все челюсти сплошь железные!

* * *

За сундуком Брюс не полез.

Во-первых, конкурент утянул его слишком далеко, и снова заниматься раскопками времени не осталось. А во-вторых, стало как-то не по себе…

Подбирая лопату, Брюс случайно наткнулся на одну из раскатившихся монет. Полновесный золотой кругляш подмигнул из горсти подсохшей почвы. Мен на пятьдесят потянет, прикинул юноша, подбросив его на ладони. Сезонный заработок землекопа.

В земле не протестовали, когда монета перекочевала в Брюсов карман.

Собрав пожитки и кое-как отряхнувшись, Брюс подобрал связку уже изрядно повядших трав, что насобирал по пути (и для отвода глаз, и для пользы), а затем двинулся наискось через чащу в сторону брошенной дороги.

…Солнце почти добралось до полуденной отметки, так что стало еще жарче. Лес смыкал над головой зеленый щит, сцеживая зной через плотную, влажную листву. Любителей лесных прогулок чаща тоже норовила пропустить через частую гребенку сучьев и подроста.

Так что в ворохе треска и шелеста Брюс выкатился на старую дорогу, не услышав, что она не пустует.

Прыгать обратно в бурелом было поздно. Еще пальнут вслед. Поэтому Брюс замер на обочине, наблюдая за приближением всадников.

Первым на сером от пыли гиппогрифе ехал человек, закованный в железо с головы до ног. По тусклым, иссеченным рунами и царапинами доспехам катились блеклые солнечные отсветы.

Маг! А за ним — двое учеников.

Брюс едва подавил рефлекторный порыв все же сигануть обратно в кусты. Но шлем с заметной вмятиной на забрале даже не повернулся в его сторону. Гиппогриф протрусил мимо, высекая искры из дорожных плит когтями передних ног и слегка закидывая влево задние, с копытами.

Зато приотставшая от мага парочка парней в кольчугах и на обычных лошадях удостоила Брюса своего внимания. Тот, что помладше, скривился и что-то сказал спутнику. За топотом копыт реплику Брюс не расслышал, но вряд ли это был лестный комментарий. Оба всадника расхохотались, проезжая мимо. Судя по направлению, маги ехали к баронскому замку.

Старший из учеников, ухмыляясь, обернулся через плечо. Зубов в его щербатом оскале заметно недоставало. То ли издержки обучения державных магов (неумелое заклятие срикошетило), то ли их мастер был скор на расправу.

Последний из кавалькады верховых пылил, сильно отстав, и еще только заворачивал по изгибу дороги. Можно тихо сгинуть в чаще, пока он доберется сюда.

«Ну, кажется, пронесло», — подумал Брюс, машинально глянув вслед первой троице. И встретился взглядом с щербатым учеником мага.

А уже в следующее мгновение тот осадил захрипевшего коня и ринулся обратно.

— Эй, ты! А ну стой!

Бежать Брюс и не думал — себе дороже. Но ученик мага все равно махнул рукой, и в воздухе, стремительно удлиняясь, протянулась водяная плеть, захлестнувшая вокруг Брюса витка три. Словно ледяным шлангом сдавило шею и притянуло руки к бокам.

Хорошо, хоть маги оказались водники, а не огненные.

— Чего уставился?

Конь беспокойно гарцевал рядом, кося темным глазом. Брюс отражался в нем маленьким и тощим. Всадник клонился влево, удерживая пульсирующий водный хлыст.

Брюс запоздало перевел взгляд сначала на подбородок собеседника, тронутый редкой белесой щетиной, а затем — на его кольчугу. Вместо простых колец она была сплетена из искусно сцепленных проволочных рун.

Полумаг потянул плеть к себе, и Брюсу пришлось сделать пару шагов навстречу, чтобы не потерять равновесие.

— Ты что здесь делаешь?

«А вы что?» — с досадой подумал Брюс. Старая дорога не заросла и не расползлась только потому, что то ли заклята, то ли проклята. Сроду здесь никто не ездил.

— Траву собираю, — смирно ответил Брюс вслух, посмотрев на рассыпавшийся веник у себя под ногами.

Белобрысый тоже посмотрел. Капля пота побежала со лба на нос. Жарко полумагу в тяжелой кольчуге.

Второй из учеников тем временем повернул коня. А от поворота, Брюс видел краем глаза, приближался последний из всадников на толстой, лохматой лошадке. Хорошо хоть гиппогриф безразлично рысил в прежнем направлении.

— Траву-у… — недоверчиво протянул щербатый. — Ядовитый ползень да поганую выцветку?

И ее тоже. Глупо отрицать, когда лиловые цветки оказались сверху.

— А глаз-то недобрый. Неробкий и недобрый. Сглазить вздумал?

— Вас сглазишь, — машинально пробормотал Брюс.

Водяная плеть стиснула так, что дыхание перехватило. Казалось, что пленника вковало в лед.

— Дурак или наглец? — искренне удивился щербатый. — Признай, что дурак, я отпущу тебя.