Элемента.N

— Нет, но все те девушки, о которых ты не знаешь или прошли через него или были к нему близки, — и он посмотрел на Эмму.

— Моё второе имя не Беатриче, — покачала головой Эмма.

— Конечно, ты же ещё жива, — подсказал ей Дэн.

— Эти души несут с собой информацию, с которой мы не в силах бороться. Прости, Бэл, но ты была обречена на самоубийство. Ты всегда была сильной и здравомыслящей. Но там, в больнице, когда ты была на грани жизни и смерти, я понял, что эти чужие души толкают нас на определённые поступки, которые в них заложены. И мы не в силах бороться с нашей судьбой.

— А какое твоё второе имя Вики? — неожиданно спросил Феликс.

— Какое-то дурацкое. Оста, — ответила она.

И Феликс снова побледнел как тогда на словах о смерти матери и посмотрел на Вики. Дэн видел в них тревогу и страх за её судьбу, и Вики тоже это почувствовала

— Тебе это имя о чём-нибудь говорит? — испуганно посмотрела на него девушка.

— Нет, нет, — справился с собой Феликс, но если ему кто и поверил, то только не Дэн.

— А как же вся та история, что рассказала нам о твоём чудесном спасении Ева? О роддоме и несчастном младенце, который не смог заплакать? — переключила снова внимание на него Изабелла.

— Я не знаю, кто её придумал, — пожал плечами Феликс.

И в этот момент в дверь постучали.

— Чай, кофе, десерты, фрукты.

Незнакомый мужской голос из-за двери.

— Разносят еду? Странно, — пожал плечами Арсений и сам открыл дверь.

Парень в форме официанта, в которой суетилась по дому вся нанятая на этот вечер прислуга, вкатил в дверь тележку с закусками. Что-то неуловимо знакомое было в его глазах, когда он посмотрел прямо на Дэна. И с того момента как глаза их встретились, время словно остановилось и потекло медленно-медленно.

Тележка ещё катилась по инерции вперёд, когда парень закинул руку за спину и в его белоснежной перчатке оказался пистолет. Дуло направлено Дэну в грудь. Тяжёлый безумный взгляд официанта, горящий ненавистью.

Дэн услышал знакомый лязг затвора. И в тот момент, когда он уже готов был выскользнуть в другое измерение, иначе встречи с этой пулей не избежать, сбоку на официанта навалился Арсений, а прямо перед Дэном оказался Феликс.

Феликс ещё падал, когда время снова обрело прежнюю скорость.

В один прыжок Дэн оказался рядом с Арсением, помог выкрутить руку стрелку. Лицо его исказила ярость, но он даже не пытался сопротивляться. Дэн пинком оттолкнул оружие и тогда только увидел, что по белой рубашке лежащего на полу Феликса расползалось красное пятно. А прямо за тем местом, где до этого стоял Дэн, стояла Ева, ещё в ужасе закрыв лицо, лицо Анны Гард.

Эмма бросилась вниз к Феликсу.

— Это всё из-за тебя, — зашипел снизу парень, с трудом повернув голову, и с ненавистью посмотрел прямо на Дэна. — Ты должен сдохнуть, сука! — И плюнул кровью из разбитой губы.

— Нет, Феликс, нет! — услышал Дэн возглас Виктории. Она зажимала руками рану на животе парня, а Изабелла пыталась оторвать кусок его рубашки, чтобы использовать как бинт.

— Я его подержу, давай за помощью и охраной, — отправил Дэн Арсения, рывком поднимая официанта, и выворачивая ему руки так, что парень зарычал от боли.

— Почему я должен умереть? — подтягивая его к себе, спросил Дэн.

— Потому что ты всё испортишь!

— Что испорчу?

— Всё!

Официанта увела охрана. Шумихи удалось избежать и Новый год в Замке Гард справили шумно и весело, правда, без них. Они вшестером встретили его в больнице у постели Феликса.

Когда его привезли из операционной и сказали, что угрозы жизни нет, и он легко отделался, Дэн подумал, что старик Ямпольский был прав — сегодня такая ночь, что чудеса случаются. Они открыли бутылку шампанского и пили за то, чтобы в следующем году у них всё было хорошо.

Он чувствовал тёплое плечо Евы с одной стороны, видел Евино лицо с другой и временами забывал какая из них настоящая. Виктория была мила и то и дело поправляла одеяло на спящем Феликсе. Арсений больше не смотрел на него как на врага народа, он обнимал Изабеллу, и она больше не краснела от его прикосновений.

Хотелось верить, что всё наладится. И только занозой в сердце засели слова официанта: «Ты всё испортишь!» Он уже чуть было всё не испортил. Неужели это было ещё не всё?

Конец третьей части