Элемента.T

— Ты могла забеременеть от Дэна, потому что он был одним из этих детей. И он, и его друг Арсений. Они все с одного года.

— Ба, ты понимаешь, что только что раскрыла страшную тайну? Если бы эти повитухи все были беременными, то алисанги давно бы могли беспрепятственно размножаться независимо от вида. А нам не дают этого делать умышленно, посылая за детьми монашек.

Виктория подлила им ещё вина, но бабушка возразила:

— Я же сказала, или наоборот! Тогда все алисанги стали бы бесплодными. Вот поэтому наш Серый Суд всегда тайный.

— Не следует никому это знать? — Виктория выловила из фужера очередной белый волос.

— Вот плохая, вижу, из меня рассказчица, — расстроилась бабушка. Ты всё неправильно поняла. Всему виной была не просто беременность, а вот именно это её непорочное зачатие, где слияния разных половых клеток не произошло.

— Если же их можно беременить одним простым уколом, то в чём проблема? Пусть нас принимают непорочно беременные керы и мы все будем рожать детей от кого захотим. Правда, тогда невинных кер не напасёшься и детей этих куда девать? А кера то эта родила?

— Да, девочку. Её так бабка с дедом и воспитали.

Вики подавилась вином и долго кашляла, прежде чем смогла внятно просипеть то, что хотела сказать.

— И она родилась в тот же год, что и все эти дети?

— Наверно, немного позднее. Но, в принципе, да, год тот же.

— Кера? И училась вместе с Дэном с Арсением? — Виктория всё ещё сипела, но ей так хотелось немедленно поделиться тем, что она только что поняла. — Тогда я даже знаю, как её зовут. Изабелла Кастиниди.

— Да, точно! Кастиниди. Это была фамилия того генетика, её отца.

— Это девушка Арсения, ба! Подруга Дэна, — выпалила Виктория. Но Марго вдруг замерла как истукан. — Ба?

Марго не реагировала, и Вики потянулась и потрясла её за руку.

— Вики, ты помнишь то предсказание? В котором было сказано, что ты умрёшь?

— Ой, только не начинай! Я не умру, ба! Я жива, здорова, беременна. И судя по твоим открытиям даже от Дэна, чему несказанно рада. Ты меня слышишь?

— Иисус Христос в женском обличье — это девочка, рожденная от непорочного зачатья. Изабелла, это же, выходит она? — Марго словно подменили.

— Ба, да, не волнуйся ты так! — успокаивала её Вики. — Там сказано ещё про овцу в волчьей шкуре. Это вообще может быть кто угодно. Хотя мне кажется, на её роль подошла бы Ева. Такая вроде крутая, зубастая, особенная, а по сути овца на заклание. А вот с лекарством ты точно не угадала. Я его приняла. И даже с удовольствием. Я беременна! Лекарство принято! Ба!

— Да, да, — отвечала Марго всё ещё растерянно. — А что там было ещё?

— Обману Бога. И кого-то там убью. Полюблю и убью.

На самом деле Вики помнила пророчество Марго дословно. «Убьёшь того, кого будешь больше всех любить». Но эта фраза нравилась ей даже меньше того, что она умрёт. И Вики считала всё это чушью.

— Только в другом порядке, — не унималась Марго.

— Марго, давай забудем! У нас впереди с тобой целый месяц вместе. Если захочешь, ещё нагадаешься вдоволь. Правда, Гектор?

— Неужели твой будущий муж отпустил тебя так надолго?

— Неужели ты думаешь, я отпрашивалась? Он моего отсутствия даже и не заметит.

— Настолько всё плохо?

— Что ты! Настолько всё хорошо!

Глава 6. Руны

Каждую свободную минуту, что удавалось урывать, Агата посвящала расшифровке рун, что были написаны на стенах древней часовни. С детства она увлекалась разными древними языками, а руны были для неё всем: мечтами, друзьями, ночным сном. Вот и сейчас она думала над ними целыми сутками: когда мыла зал, несла вахту у Дерева с наливающимися плодами, помогала Тео ухаживать за Анной.

Рядом с кроватью спящей молодой женщины рассматривать рисунок с непонятными значками было приятнее всего. Можно было сидеть за столом, и никто не отвлекал. Ну, разве что горбун. Сегодня он был в особенно плохом настроении.

— Ненавижу сверчков! — с недовольным видом он ходил туда-сюда, то и дело заглядывая под стол, за которым сидела Агата, словно что-то искал. — Бестолковые создания, не сидящие на одном месте.

Агата знала, что отвечать ему бесполезно. Он сделает вид, что не слышит, а то ещё и грубо осадит, потому что её никто не спрашивал и ему не интересно её мнение. Не однажды она уже делала такую ошибку, поэтому просто молчала и даже не отрывала глаз от своей бумажки.

— Тридцать пять градусов Цельсия, мокрые тряпки, живые тараканы. А они вылетают и гибнут, не прожив даже своих положенных трёх месяцев. Чертовы канибалы! Так мне никогда не получить достаточного количества эликсира смелости!

— Эликсир смелости? — не выдержала Агата и тут же пожалела, что открыла рот.

— Я назвал его Ахетин, так как эти драчливые букашки называются Ахета Доместикус, а проше говоря, сверчки домовые и только во время полёта выделяют необходимый мне октопамин. Вылетают, выделяют октопамин, резко становятся смелыми и начинают драться. Понимаешь?

— Понимаю, — ответила Агата.

— А ты тут над чем бьёшься? — и он снова заглянул под её стол, хотя Агата явно слышала стрекотание из другого угла комнаты.