Элемента.T

— Орден Дерева, — сказал Дэн, не было смысла скрывать это сейчас.

— Это Особенная? — спросила Изабелла, имея в виду несчастную девчонку. Было в ней что-то обречённое, что заставило Дэна уже сейчас почувствовать, что это была плохая затея. Очень плохая затея.

Этой торжественной тишине не хватало звуков. Может быть, труб или пару барабанщиков, но это было не кино, где за кадром звучала соответствующая мелодия. Это была реальность, в которой эта девочка вот-вот должна была погибнуть.

— О, боги! — не выдержала Изабелла, когда из толпы к Магистру подошли Франкин и ещё два парня.

Трудно было не узнать Франкина. Он был одновременно похож и на нынешнего Магистра, на себя самого, но и на прежнего Магистра тоже. И невозможно было не узнать в зеленоглазом парне, что стоял рядом с ним кровь рода Гард.

— Отец, — обратился к Магистру Франкин, подтверждая догадку Дэна и нарушая субординацию. — Ещё не поздно передумать.

— Ты боишься умереть? — спросил его Магистр совсем как спросил он сам Дэна недавно.

— Нет ни одной причины делать это сегодня, — ответил он.

— Есть, Филипп! И ты не хуже меня это знаешь. Завтра история уже изменится. Но сегодня мы ещё можем освободить Ватэса. И мы дадим людям бессмертие. Не бойся умирать, милая! — обратился он к девушке. — Бессмертие уже ждёт тебя за порогом этого дня.

И он поднял вверх руку, обозначая, что пора начинать.

И к совершенному изумлению Дэна, из-за спины Магистра вывели двух близнецов, мальчика и девочку лет семи. Светловолосые, голубоглазые, они испуганно оглядывались по сторонам, когда одна из девушек в красных доспехах повела их к большому камню.

Сердце Дэна мучительно сжалось — неужели он и этих детей принесёт в жертву безликому богу?

Особенную Магистр повёл сам. Её поставили спиной к одной из трёх сторон камня и попросили поднять руки до уровня плеч. Она едва доставала до рёбер этого треугольного постамента. А дети не доставали. И им под ноги поставили по большому чурбаку. «Точь в точь как на виселице», — подумал Дэн. Чем выше они стояли, тем уже становился камень и им под ноги уже всем троим подставляли и подставляли что-то, пока руки их не сомкнулись между собой.

Дэн видел только Особенную и мальчика, который изо всех сил храбрился, сжимая руку девушки, но ноги его подгибались, и шаткая подставка под ними тряслась.

Магистр встал напротив девушки и, сделав круг руками, подняв их над головой, а затем опустив по швам, как во время утренней зарядки, дождался полной тишины и начал говорить.

— Ватэс альмэра трагэ Дукс…

Дэн не понимал ни слова, если бы не Кэкэчэн, которая вдруг взялась переводить, он так и стоял бы в неведении.

— Ватэс великий безликий бог… мы привели твоих детей… восстань из своей могилы… дай нам будущее, которое мы заслужили…

Он читал долго и так монотонно, словно фанатик, впадая в религиозный транс, но ничего не происходило.

— Этот бог потребует от него крови, — сказала Кэкэчэн. — Он всегда требует крови.  Это очень злой бог. Зря они это затеяли.

Видимо, Магистр знал, что делает. Он закончил свою молитву и кивнул Командору. Но Командор и бровью не повёл. На его мужественном скуластом лице читался протест. Магистр не подал вида, выхватил у него из-за пояса нож и сам пошёл к девушке. Она вытерпела, когда он резанул её запястье, мальчик тоже со всей силы зажмурился, прижимаясь щекой к камню, но промолчал, а девочка заплакала, но руки тоже не разжала.

— Боже, кто-то должен остановить это! — не выдержала Изабелла, не в силах слушать её жалобный плач. Она дёрнулась, но Арсений удержал её. — Это дико, это неправильно, — отрывала она от себя его руки.

— Смотри! — сказал он и вместе с ним вся толпа ахнула.

Камень дрогнул и начал медленно опускаться вниз. Дети, за спиной которых ничего не осталось, испуганно оглядывались. Их сняли и стали оказывать им первую помощь. Франкин тоже не выдержал и кинулся к своей Особенной, бессильно опустившейся на пол и дрожащей как осиновый лист.

Но это было ещё не всё, далеко не всё. Из той глубины, что полностью поглотила камень, что-то поднималось вверх.

Детей предусмотрительно отвели подальше.

Из недр земли, а может с той стороны вселенной к всеобщему удивлению медленно поднялась на поверхность дверь. Со стороны Дэна это выглядело именно так. Большая двухстворчатая дверь со всех сторон от которой по наличникам вились надписи. И только когда он увидел что снизу от пола дверь тоже отделена широкой полосой надписи, слова Кэкэчэн его убедили.

— Гроб, — сказала она.

А когда Магистр начал читать эти надписи, снова стала переводить:

— Оставь свободу всяк сюда входящий. Познай самого себя. Главное в жизни — конец. В многолюдстве нет добра. Ручайся за себя. Ничего сверх меры. Каждому своё.

— Если сейчас начнётся какая-нибудь заварушка, мы уже не сможем переместиться, — сказал Арсений, притягивая поближе к себе Изабеллу.

— Мы и так не могли, — Дэн показал за спину, — Туман.

— Нет, он не пропускал только Кэкэчэн, а я проверил, у нас был шанс исчезнуть. Теперь его нет, Дэн. Издревле эти фразы делали нас уязвимыми и беззащитными. У тебя есть хотя бы нож?