Элементаль

Так прошёл целый час, пока глашатай, он же дворецкий семьи Шуйских, не известил о начале следующего этапа празднования, а именно, о подошедшем времени вручения подарков гостями. Скромняги аристократы поднялись с мест и засуетились, а новорождённую проводили к креслу, специально поставленному наподобие постамента. И пара ступенек есть, для удобства пользователей.

– Феликс, а Феликс? – тронул меня за руку Гришка. – Может, сейчас подарим, а? Чего ждать то?

Ну, вот он говорит, а сам покрепче прижимает сокровище. Ох, как пацанчику не хочется расставаться с этим кнутом или плёткой демона. Хотя, нафига ему она, если работает только у девок?

– Будем производить неизгладимое впечатление! – развеял я его оголтелый энтузиазм. – Подарим самыми последними, для понтов! – я опять использовал незнакомое слово. – Как говорится, знай наших! Или ты всё ещё сомневаешься в правильности моего подарочка? А, Гриша?

Парень смутился, всем своим видом показывая мою неправоту в мыслях относительно друга.

Кстати, Распутин вновь сориентировался в моей интонации, утвердительно кивнул и поправил шкатулку, присоединяясь ко мне, начавшему входить во вкус от картинного действия с вручениями подарков.

Все вокруг хлопали, когда очередной гость что-нибудь дарил виновнице торжества, олицетворяя верх щедрости, при этом не спешащий просить девушку тут же ознакомиться с содержимым подарка. Однако, некоторые Марфа вскрывала. Как я понял, это презенты от близких друзей, в ком она точно не сомневалась, мол, а вот эти точно не фигню дарят там всякую и можно хвалиться смело.

В результате, замысловатые колечки, браслеты и другие украшения потекли ручейком в закрома девушки. Наверняка есть и магические экземпляры, пополнившие её коллекцию, а откровенного оружия среди подарков нет, по крайней мере, в прилюдно вскрываемых новорождённой.

Наконец подошла и моя очередь.

Приняв во внимание наличие Григория, как оруженосца и ближайшего друга, к пьедесталу мы подошли оба. Он чинно держал упакованную в атласный бархат шкатулку, а я должен родить поздравительную речь.

О чём говорить? Как выразиться?! Эм… Да, без заморочек обойдусь, чо я?!

Встав на одно колено, повторив подсмотренные действия Егора Трубецкого, я прокашлялся и начал голосом ментора, работая на публику. Ну, праздник же, и момент такой!

– Уважаемая Марфа Митрофановна, княжна Шуйская! – я постарался добавить проникновенности в тон.

Новорождённая расплылась в улыбке и подмигнула, чтобы я не переигрывал.

– Феликс! Ты словно предложение мне собрался делать! – она чуть не рассмеялась, а я поспешил исправиться. – Давай, без лишнего пафоса, – Марфа протянула руки к подарку. – Показывай скорее, что там у тебя приготовлено для любимой сиделки и друга? – намёк на интимную связь что ли сделала.

С этими словами, красавица эффектно поправила богатую, светло-русую косу и забрала из рук Гришки уготованный презент, начав медленно разворачивать его под пристальными взглядами гостей.

Ну, всё, как я и предполагал, ведь последнее слово всегда самое запоминающееся и привлекает внимание, как и действие с крайним подношением. Это в конкретной ситуации.

Я же сбацал выражение лёгкого безразличия, типа, мелочь, а не подарок. Ну, вроде, как обязательный знак внимания новорождённой в исполнении дуэтом с графом Распутиным.

Покуда я отвлёкся с мыслями, ситуация в окружении изменилась. Взгляды гостей наполнились страхом, вперемешку с ужасом, а в настроении основной массы я без труда прочёл ожидание чего-то опасного.

Резко перевёл взгляд на Марфу и обомлел, не понимая сути происходящего.

Лицо девушки изменилось на хищное, волосы сменили цвет на седой, почти белый, а некогда красивое одеяние стало вдруг претерпевать изменения, постепенно становясь кожаным костюмом чёрного цвета. Везде, где просматривались манжеты или подкладка, появились свисающие клочки кровавого цвета.

Взгляд Марфы стал острым, и мне показалось, на долю секунды, что за прелестными некогда губками скрыты звериные клыки, изогнутые и длинные. В руках девушки крутился петлёй кнут, состоящий из позвонков с острыми зазубринами. Они, словно зубья пилы, играли гранями в пламени свечей зала.

Девушка, или уже ведьма, в финале преображения обрела плащ-накидку кровавого цвета и застыла на месте. Только кнут продолжал устрашающее движение своим наконечником в виде креста с отточенными лучами. Резким, еле уловимым движением, она щёлкнула и срезала абсолютно все свечи в радиусе досягаемости.

Вдруг её выражение сменилось и постепенно она начала обратное преображение. Лицо вдруг утратило хищное выражение, наряд вернулся к изначальному, а плеть демона заняла место на поясе девушки, став неотъемлемой частью одеяния.

Мои губы дёрнулись в немом восклицании и мысли вдруг спутались. Между тем, вокруг хозяйки праздника собрались воители клана, следящие за порядком увеселительного мероприятия, и выстроились, ограждая девушку кольцом от гостей.

Бум! Бум! Бум!