Элементали

Лоутон пожалел, что уже подзабыл, как это делается – он не поджигал дома более двадцати лет. Он не мог, например, вспомнить, как далеко нужно отойти, когда бросаешь зажженную спичку в лужу разлитого бензина, или как оценить время, которое потребуется небольшому, но свободно разгорающемуся огню, чтобы охватить деревянную конструкцию. Ему нужно было убраться отсюда как можно скорее, но при этом убедиться, что пламя в домах не выгорит попусту. Судя по всему, ему повезло – ведь стояло сухое утро, хотя для этого конкретного проекта он бы заказал более жаркую погоду.

Лоутон нервничал даже по поводу самого начала операции. Он отвинтил крышку от канистры, но не решался вылить горючую жидкость на доски веранды. Ему не нравился вид дюны наверху: что если несколько досок сгорят и крыльцо обвалится? Песчаная дюна тогда может устремиться вперед и затушить огонь, который он так тщательно разводил; это явно не годится. Намного лучше будет, если пламя разгорится в одной из задних комнат третьего дома и начнет пожирать тот одновременно внутри, снаружи и наверху. К удивлению Лоутона, задняя дверь была открыта; он обрадовался, что не пришлось разбивать окно. Он прошел через кухню, поставил канистру с бензином на стол и заглянул в столовую. Эта комната в передней части дома была почти заполнена песком. Разжигать там огонь бесполезно.

Тогда Лоутону пришло в голову осмотреть весь дом. Он никогда раньше не заходил в него, и ему было любопытно узнать, что здесь находится, – его даже удивило, что никто из них до сих пор не удосужился исследовать здание. А поскольку план этого дома был идентичен двум другим, то Лоутон, изучив комнаты, мог сообразить, где лучше развести огонь во всех трех домах. Например, имело бы смысл пролить бензин на полы спальни, тем самым запаливая и первый, и второй этажи одновременно.

Затем, оставив канистру на кухонном столе – он был удивлен обнаружить там не пыль, а лишь тонкий слой песка, – Лоутон вернулся в столовую и с трудом прошел через дверной проем в гостиную, хрустя стеклом лампы, которая когда-то перевернулась и разбилась об пол. Он осторожно поднялся по лестнице, опасаясь сгнивших досок и не желая поскользнуться на тонком нетронутом слое белого песка, покрывавшем каждую ступеньку.

На втором этаже три двери в спальни были затворены, но четвертая – приоткрыта, и раннее утреннее солнце через восточное окно тускло освещало лестничную площадку. Лоутон толкнул дверь и заглянул внутрь. Комната была обставлена на старинный манер, и сюда тоже проник песок, покрыв все призрачным слоем тонкой белизны. Он проверил другие двери на лестничной площадке: они были открыты, и каждая вела в старомодную, полностью меблированную спальню. Только в последней комнате песок отвоевал себе максимальное пространство. На одно из окон снаружи навалилась дюна, пробила нижние стекла и высыпалась на пол несколькими кубическими метрами песка. В итоге Лоутон решил, что лучшее место для розжига – кухня; огонь горел вверх, так что вполне логично начинать снизу. Он повертелся в коридоре, заглянув еще раз в каждую из четырех спален, и собрался спускаться по лестнице в гостиную, когда легкий шум – вроде шага – задержал его и заставил сердце замереть на мгновение.

Звук доносился с третьего этажа.

Конечно же, это ерунда – дом всего лишь реагировал на присутствие человека, проведя тридцать лет без воздействия какого-либо веса, кроме песка. Но Лоутону все равно нужно было посмотреть – и теперь он ставил ноги на ступени, ведущие на третий этаж, осторожнее, чем когда поднимался с первого на второй.

Там не было двери, только отверстие в полу. Он остановился, просунув в люк только голову, и огляделся. Лоутон смог насчитать шесть полутораспальных кроватей, каждая с истлевшим синим покрывалом, бахрома которого болталась по полу. На всех досках лежало по полсантиметра песка, совершенно не тронутого. Никто не ступал по этому полу вот уже тридцать лет, так что тогда он услышал, как усаживается дом. Через окна в обоих концах комнаты виднелось только голубовато-белое безоблачное небо.

Лоутон развернулся на ступеньке и собрался было снова спуститься, обнадеженный – ему пришла мысль, что, возможно, и не придется тратить даже целую двадцатилитровую канистру на весь этот дом, – когда небольшое металлическое кольцо около пяти сантиметров в диаметре скатилось с одной из кроватей на пол перед ним. Вращаясь, оно оставило за собой на песке тонкий узор из дуг. Все еще думая о распределении бензина между тремя домами, Лоутон подобрал кольцо: это был чеканный серебряный браслет, по-видимому, предназначавшийся для очень крохотной ручки.

И он был теплым.

Лоутон потянулся к покрывалу кровати, с которой упал браслет, и дернул его. Гнилая бахрома в его руках превратилась в песчаную пыль.

Двумя большими шагами он преодолел оставшиеся до комнаты ступени и огляделся – настолько не ожидая что-то обнаружить, что даже не потрудился собраться с духом.