Элементально

Что бы там ни задумали величества, они просчитались в одном: ифриты куда более эмоционально возбудимы (и не только эмоционально, судя по множеству раздевающих взглядов!), и добром это не кончится.

И хотелось бы поставить на дракона… Но их больше.

Следующие полчаса, пока исполненные важности бородачи зачитывали верительные грамоты и занимались прочей официальщиной, я смотрела куда угодно, но только не на послов. Декламировала про себя «Бородино», «Евгения Онегина» и даже «Телефон» Чуковского, лишь бы отвлечься от гадливого ощущения чужих взглядов. Ифриты, надо отдать им должное, не смотрели на меня беспрерывно, но то один, то другой одаривали такими алчущими взглядами, что становилось откровенно не по себе. Кстати, не меня одну, но большинство дам все-таки находились за их спинами, и достойных вариантов младше пенсионного возраста было немного.

Не знаю, что чувствовал в это время дракон, со стороны он казался невозмутимой скалой, но у меня не только в горле пересохло, но и ладони вспотели, как будто вся жидкость в организме резко мигрировала вниз.

Хорошо хоть в туалет не хотелось, вот был бы конфуз!

Но вот наконец приветствие завершилось дарами, и нам даже позволили увидеть содержимое сундуков: ткани, драгоценности и специи, после чего император милостиво объявил о фуршете, и тут же все разом загомонили. Толпа пришла в движение, слуги взялись за сундуки, торопливо унося их прочь, к послам направились министры и прочие важные чины, а я с о-о-очень большим неудовольствием обнаружила нашу пару в их числе.

— А можно в обморок? — спросила тоскливо и, надеюсь, едва слышно.

— Нельзя, — последовал вполне ожидаемый категоричный отказ, но внезапно к нему присовокупилось и сочувствие. Очень сдержанное, но тем не менее. — Потерпи, осталось недолго.

А недолго — это сколько? Час, два, три? Согласна на пять минут, не больше!

У меня оставалось всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки, а затем мы приблизились к оживленно беседующей группе мужчин, среди которых оказались трое послов: один бородач и двое помоложе. Следующие пятнадцать минут были самыми мучительно долгими за последнее время. Я радовалась лишь тому, что во время фуршета не предполагались танцы.

Мужчины беседовали о своем, исключительно мужском, оказавшись давно знакомыми друг с другом, а мне оставалось лишь смущенно лепетать какую-то ахинею, когда кто-то из них обращался непосредственно ко мне. Кажется, иногда я даже не несла чушь, но не уверена, все-таки в торгово-экономической ситуации этих двух государств я ничего не смыслила. В принципе меня особо не третировали, но эти взгляды… Брр! Они вообще никого не стеснялись! Ни министров, ни военных, ни Германа, хотя он представил меня как свою невесту. Лицо, плечи, руки, декольте — ифриты побывали взглядами везде, и, судя по тому, как это происходило раз за разом, им там нравилось. Скоты озабоченные!

И ведь не скажешь ничего! Не взбрыкнешь! Во-первых, обещала. А во-вторых, послы!

Ух, и послала бы я их…

— Мири Марьяна, прошу простить мою бестактность, — ко мне вновь обратился бородач, которого представили как «паша Мурзам Гурдуз Эртогрул уд-Дин». То есть он был лордом среди своих. Кем-то вроде князя. — Но позвольте узнать вашу расу, о дивная пэри. За старостью лет могу ошибиться, но мой дух ощущает в вас родную кровь, однако… — Он выдержал паузу, в который раз скользя нечитаемым взглядом по моим волосам, так и не изменившим яркость искусственного цвета. Цвета спелой вишни. — Кто вы, милое дитя?

Он так ловко отпускал цветистые комплименты, сетовал на возраст (о-очень сильно преувеличивая!) и играл тоном, что ему нельзя было предъявить ни одной претензии по поводу недостойного поведения. И в то же время масленый взгляд говорил о другом.

— Элементаль, уважаемый паша Мурзам. — Я обратилась к нему так же, как и остальные, при этом вежливо опустив глазки в пол. Вообще-то я не такая скромница, но лучше не дразнить волков дерзостью, а эти ифриты как бы не оказались похуже.

— Действительно? Потрясающе!

Я намеренно не поднимала глаз выше груди собеседника, но буквально кожей почувствовала, с какой возросшей жадностью заскользили по мне мужские взгляды. Это для надменного дракона я была всего лишь элементалем. Для ифритов я стала изысканным блюдом.

Последовало еще несколько вопросов о моих способностях и ипостасях, но я старалась отвечать односложно, и ифриты быстро сообразили, что так им ничего не узнать. На приглашение посетить их страну я возложила всю ответственность на Германа, и дракон со свойственным ему пренебрежением заявил, что как-нибудь подумает об этом на досуге. А пока, увы, много дел в министерстве.

Наверное, рассматривай я послов так же беззастенчиво, как они меня, заметила бы куда больше, чем одно лишь вожделение, но я предпочла роль застенчивой тихони, интересующейся мозаикой пола, прекрасно представляя, что со мной могло бы случиться, если бы не рядом стоящий дракон.

Вечернее развлечение на троих по очереди — в лучшем случае.