Элементарная социология. Введение в историю дисциплины

Здесь нас, правда, с самого начала подстерегает несколько ловушек. Первая – это композиция работы.

Когда Винкельман готовил к печати отдельное издание «Протестантской этики», двухтомное, где второй том «Критика и антикритика», он включил в него также и вводные замечания к первому тому «Собрания сочинений по социологии религии». Отчасти это было оправдано. Вебер же написал их, имея перед глазами план всего тома, за ними следом и начинается «Протестантская этика». Но все-таки это замечания ко всему тому или даже ко всему трехтомнику! Это не постановка задачи, не прояснение замысла «Протестантской этики», но то, как Вебер смотрел на него в ретроспективе. Далее, конечно, мы дочитываем до конца и не замечаем, что последний текст, посвященный христианским сектам (прежде всего, в Северной Америке), не входил в основную публикацию. Он в двух версиях выходил отдельно, в других периодических изданиях. Вебер его прицепил в третьей версии к тексту «Протестантской этики» в том самом первом томе трехтомника по социологии религии. И даже там он не выглядит как часть большого текста, это самостоятельная статья, с иначе построенным аргументом. Вторая западня – это объем материала, который мы можем смело называть социологическим, в самом начале статьи. За него так приятно схватиться, что никто не отказывает себе в этом удовольствии, особенно студенты. Там все понятно. Вот Германия, вот статистика, вот проблема: преобладание протестантов в экономически развитых областях, сравнительно (с протестантами) меньшая склонность католиков давать детям профессионально-техническое и торговое образование и тому подобное. Это, в общем, то, с чем охотно работает и современный социолог: берем статистику занятости, образования, вероисповедания, доходов, разумеется, также и по областям (землям), залезаем в историю… Готово исследование, есть что проверять, тем более что и тезис поначалу кажется внятным: принято считать, что протестанты, в отличие от католиков, больше «любят жизнь», но нет, они благочестивы, их можно не в меньшей степени называть «чуждыми миру», чем католиков. Как же объясняется этот мирской успех при такой чуждости миру? Попутно Вебер слегка задевает Зомбарта (без цитат и имен), говоря, что наследственной передачей состояния тут все не объяснить. Но какую роль все это играет дальше? Возвращается ли он в конце к этой статистике? Нет, она, в основном, служит для затравки, это не главная проблема, а способ привлечь внимание к проблеме. А в чем проблема? Если есть некая дифференциация по конфессиям, их образу жизни и склонности к современной хозяйственной деятельности, то надо решить, что на что влияет. Быстро (и, возможно, слишком быстро) разделавшись с предположением, будто экономические факторы более первичны, чем религиозные, Вебер должен обратить внимание на специфику религиозности, выявить тот действующий фактор, который мог сыграть решающую роль в наблюдаемом разделении. Чуждость миру, аскетизм как дифференцирующий признак не работает, надо присмотреться еще внимательнее. Что протестантское благочестие как-то связано с преуспеванием, давно известно, вопрос лишь в том, что именно и как их связывает!